Он пожал плечами, взял шар и, положив его в сундук, запер маленьким золотым ключом, висевшим на жилете.

– Многие вещи на этом свете необъяснимы, но, однако, мы редко об этом задумываемся. Добавлю, Жанна, что ты также пугаешь меня. Я не знаю, к чему ты клонишь, но ты торопишься, слишком торопишься!..

– Все очень просто, я хочу богатства, и это будет только справедливо, учитывая мое происхождение из рода Валуа и мою внешность. Наш дорогой кардинал лишь исправляет ошибки судьбы, и делает это совсем не бескорыстно. Без моей помощи он может и не мечтать получить то место при королеве, на которое он рассчитывает. Она его ненавидит!

– А с твоей помощью… он сможет!

– Ты хорошо знаешь, что королева дарит мне свою дружбу. Для тебя я тоже могу многое сделать… если захочу!

Калиостро рассмеялся. Сняв платье некроманта, он остался в необычном костюме из голубой тафты, расшитом по швам золотом. Годы лишь усилили его склонность к чересчур броским одеждам, граничившим порой с плохим вкусом.

– Не волнуйся обо мне! Что касается королевы… возможно, я захочу проверить твои слова… если только в мои планы не будет входить, чтобы все осталось, как есть, и шло бы туда, куда надо идти, то есть очень далеко!

Графиня подошла к Калиостро с немного озабоченной улыбкой.

– Я никогда не открывала тебе своих планов… Что ты можешь знать?

Не глядя на нее, колдун ответил с чуть заметной улыбкой:

– Я знаю, что придворные ювелиры Бомэр и Босанж хотят продать чудесное бриллиантовое колье, королева мечтает об этом колье… а кардинал очень богат.

Если бы молния ударила в ноги графини де ля Мотт, то и тогда она не была бы так сильно поражена. Белая, как полотно, она прошептала:

– Ты сам сатана, Джузеппе. Чтобы так разгадать государственные секреты… Если ты все знаешь, ты можешь оценить силу моей власти. Но скажи, в случае необходимости, ты поможешь мне…хотя бы предостережением?

Калиостро отрицательно покачал головой:

– Нет, Жанна…потому что, я повторяю, в моих интересах, чтобы все шло так, как идет. Однако сегодня, и в последний раз, я советую тебе опасаться двух вещей: реального состояния кардинала и гордыни Марии-Антуанетты. Впрочем, ее гордыня тебе известна, если ты к ней близка.

– Конечно, зачем мне лгать? – промолвила графиня несколько нервозно. Калиостро улыбнулся вежливо и слащаво.

– Все так, и тем не менее не забывай мои слова: опасайся ее гордыни и запомни дату 15 августа!

В большом волнении графиня приводила перед зеркалом в порядок прическу, надевала перчатки.

– Посмотри, пришла ли в себя моя племянница, – быстро проговорила она. – И вели приготовить мой паланкин. Я хочу сейчас же отправиться к себе. Возможно, кардинал захочет связаться со мной, как только получит корреспонденцию из Версаля.

– Сейчас же… Мне жаль, что ты так быстро уходишь. Она пожала плечами и быстро взглянула вверх.

– В любом случае твоя жена там, не правда ли?

Но эта ослепительная красота, сохранившаяся вопреки времени, стала почти обузой для Лоренцы. Пропасть между ней и Джузеппе становилась все шире, она усугублялась ее ненавистью, ревностью, плохо скрытой злобой, а также суеверной набожностью. Для Лоренцы любовь превратилась теперь в яростную ревность, поводом для которой были многочисленные женщины, вившиеся вокруг колдуна и готовые на все, чтобы узнать его секреты.

После Лиссабона они с Джузеппе объехали почти весь свет. Сначала Англия, где незаметно испарились топазы Круза Собрала и где произошла неприятная история с протестантским пастором, вынудившая их к отъезду.