— Здесь были полицейские из Иватэ? — Адзисава все никак ни мог прийти в себя от потрясающего известия.

— Ну да. Инспектор очень подробно выспрашивал меня о махинациях с земельными участками в низине Каппа. Может быть, полиция Иватэ сообщит о злоупотреблениях в наше префектуральное управление, и второй отдел, в компетенцию которого входит расследование подобных мошеннических сделок, возьмется за наших махинаторов.

— А этот инспектор ничего не говорил о Мисако Оти?

— О Мисако?

— Да, о старшей сестре Томоко.

— Ну конечно, у Томоко-сан ведь была сестра, я совсем забыл. Ее, кажется, убили во время туристического похода. Постойте-ка… Да-да, это случилось как раз в Иватэ, где-то в горах. Так вы полагаете, что инспектор приезжал по тому делу? — заинтересовался Уракава.

— Раз ничего не говорил о Мисако, то, видимо, по другому. Между прочим, Идзаки с трупом жены накрыла тоже группа из Иватэ, помните? Я ведь занимался расследованием смерти Акэми Идзаки по поручению моей страховой компании. Выяснилось, что Идзаки попался им случайно — они приехали искать какой-то другой труп; если я не ошибаюсь, арестованный ими преступник показал, что запрятал тело жертвы в нашей дамбе. Должно быть, визит вашего инспектора был связан с той историей.

Адзисава специально повернул разговор так, чтобы увести журналиста подальше от опасной темы.

5

Тем временем инспектор Китано сбился с ног, пытаясь выяснить, кто был свидетелем, давшим показания против Адзисавы. Полиция по непонятным причинам держала имя этого человека в тайне. Такая скрытность наводила на подозрения, что дело здесь нечисто.

«В четыре часа утра никого из посетителей в больнице быть не могло, — рассуждал Китано. — Значит, это кто-то из персонала или из пациентов. Так. Больные вряд ли знакомы с Адзисавой. Хотя он мог и примелькаться, поскольку был частым гостем в палате Кадзами. И все же вряд ли кто-то из пациентов, поднявшись среди ночи с постели, так уж сразу узнал бы совершенно чужого человека, да еще мог сообщить, как его зовут. Вероятнее всего, свидетель — из медперсонала. К тому же не следует забывать, что в больнице всем заправляет та же семейка, так что персонал всецело зависит от нее».

Китано решил заняться тремя медсестрами, дежурившими в ту ночь. Как сообщалось, первой труп Кадзами обнаружила Кэйко Нарусава. Вряд ли организаторы заговора взвалили бы на нее роль лжесвидетеля — увидев, как из закрепленной за ней палаты среди ночи выходит посторонний, она обязана была бы остановить его. По тем же самым соображениям Китано исключил и кандидатуру Судзуэ Найто, поскольку она была старшей в смене и тоже не прошла бы мимо столь вопиющего нарушения режима. Осталась Фусако Макино. С нее Китано и решил начать.

Он выбрал день, когда Фусако была свободна, и навестил ее в общежитии для медсестер. Она оказалась совсем молоденькой девушкой, только что окончившей курсы медсестер, и потому числилась пока ученицей. Внезапный визит незнакомого инспектора испугал Фусако. Китано решил, что он на верном пути.

Представившись, он сразу перешел к делу.

— Итак, вы утверждаете, что видели, как Адзисава выходил из палаты Кадзами?

— Да, — кивнула Фусако, не поднимая глаз.

— А откуда вы знаете, что это был он?

— Мне так показалось.

— Откуда вы его видели, от дверей сестринской?

— Да.

— Палата 320 — самая дальняя по коридору, сестринская же находится в центре. Расстояние довольно приличное, а освещение ночью слабое. Вы уверены, что это был Адзисава?

От резких вопросов сыщика Фусако вконец растерялась.