Фери было очень удобно наблюдать отсюда за жизнью в красном доме. Вскоре он убедился, что Тооты действительно приехали. На веранде то и дело появлялась какая-нибудь женская фигура, потом скрывалась опять. Попозже накрыли стол к обеду под большим ясенем. За столом сидели три дамы и один мужчина, но, разумеется, никого из них нельзя было отчетливо рассмотреть. А значит, реальной пользы от этого Ности не было. Он должен вблизи увидеть Мари, но так, чтобы самому остаться незамеченным. Как это выйдет, он пока не представлял себе, но на то есть провидение. Теперь уже дело на мази. И что-нибудь да будет. Кто-то вмешается. Либо бог, либо черт.

Бог милостив к добрым людям: тем, кто его чтит, он помогает и помогает постоянно, но только немножко, возлагая половину трудов на них самих. Черт — тот добрый малый, и тоже помогает своим людям, правда лишь до поры, до времени. Но уж когда помогает, так помогает здорово. Видно, и это дело попало ему.

Ибо не успел Фери устроиться, вынуть провизию из сумки и, лежа на животе, взяться за еду, как вдруг увидел, что между абрикосовыми деревьями Тоотов плывет гигантский красный мак… Разумеется, это был не мак, а красный зонтик. Охотник приподнялся на локте и увидел, что по борозде идут к тропинке две молодые женщины. Сердце у него заколотилось. Он узнал Мари Тоот. Вскочил, скрылся за часовню и стал исподтишка их разглядывать.

Да, это была Мари Тоот. Какой тонкий, хрупкий стан, какие ритмичные движения. Хомлоди прав, ее походка — настоящая музыка. И какой прекрасный выпуклый лоб! А вздернутый носик и эти ямочки на пикантном личике! Фери был очарован, он чуть не вскрикнул, завидев такую красу. Мари Тоот и в самом деле была интересным экземпляром из породы красавиц с неправильными чертами лица, которые нравятся далеко не всем, но уж коли понравятся, то от них нелегко оторваться. Красавицы с правильными чертами лица в большинстве своем копии друг друга, поэтому нетрудно одну заменить другой, глаза с легкостью привыкают к небольшим отклонениям. Но красавицы, подобные Мари Тоот, единственны в своем роде, и горе тому, у кого в душе глубоко запечатлелось такое лицо…

Мари Тоот была в фуляровом коричневом платье, расписанном тонкими белыми подковками, в широкополой соломенной шляпе с маргаритками, откинутой назад, так что видны были ее прекрасные, густые волосы, уложенные венцом вокруг головы. Фери постарался все это хорошенько запомнить.

Вот что ему нужно: легкое шелковое платье с белыми подковками, соломенная шляпа с маргаритками. К тому же еще дог, который шел перед нею, запыхавшись и высунув язык. Дога тоже надо упомянуть в объявлении. Эх, хорошо, если бы она окликнула собаку, — тогда, во избежание недоразумений, кличка дога тоже могло бы появиться в газете. И надо было ему только пожелать! Черт ведь держался поблизости.

— Блиги! — промолвила Мари милым звонким голоском и хлопнула зонтиком пса. — Блиги, ступай обратно. Там, куда мы идем сейчас, тебе делать нечего. Слышишь, Блиги?

Итак, собаку зовут Блиги. Фери вытащил карандаш и записал ее кличку. Но Блиги не желал покинуть свою хозяйку, хотя и другая девица всячески прогоняла его домой.

Пожалуй, надо будет упомянуть и о второй девице (конечно, если тетка Мали сочтет это нужным). Это была тоже молоденькая девушка, такая же тоненькая и стройная, как Мари, но гораздо ниже ее ростом. Вообще они были как небо и земля. У второй девицы было широкое плоское лицо, точно у совы, и острый нос. Была она в юбке цвета черешни, в белом кружевном фартучке и кружевном лифе с розовыми ленточками. Шляпы на ней не был©, только желтая роза красовалась в черных, как смоль, волосах.