Артефакт, чудом сохранившийся в одном из моих многочисленных карманов, вновь открыл высокие двери, и, пройдя по знакомому коридору, мы оказались возле пропасти с башней. Мне пришлось, как и в прошлый раз, спускать друзей на дно, только теперь все обошлось без внезапных поцелуев. Суран даже не разговаривал со мной, не пытался извиниться или объясниться, хотя я ждала, что он это сделает, и была готова к разговору с ним. Хотя и допускала, что после всего, что произошло со мной, я стала ему неприятна, впрочем, как и он мне.

    Больше всего я волновалась за ребенка - не навредит ли ему желтый туман, как он перенесет все трудности, связанные с дальней дорогой? К счастью, малыш оказался очень спокойным, а мои опасения совершенно напрасными. Глядя на него, я уже с трудом верила в то, что именно он был когда-то Мартеном, и все больше привязывалась к нему как к собственному ребенку. Имя ему, кстати, решила оставить прежнее, будучи твердо уверенной в том, что на судьбу влияет прежде всего воспитание, а не то, как тебя зовут. Окружающим свое решение объяснила просто, сказав, что ребенок был найден именно в доме Мартена, а значит, имеет право носить его имя.

    Кстати, Тьяра поначалу с удивлением отнеслась к моему предложению принять дом во владение, но потом, немного поразмыслив, с большой радостью согласилась. Но с еще большей радостью она отправилась с нами, чтобы помочь в дороге с малышом.

    Теперь, стоя возле небольшого отверстия в полу, ведущего в сокровищницу, я соображала, как быть дальше, и отчетливо понимала, что, кроме меня, достать сокровища никто не сможет. Пришлось распределять обязанности.

    -  Суран, Данти, сбрасывайте сумки, будете спускать их вниз на веревках, а потом поднимать и опустошать. Тьяра, ты смотри за Марти и будь, пожалуйста, осторожней! Если будет плакать, дай бутылочку с молоком. А я полезу в сокровищницу вместе с Кляксой и Ерошкой.

    К счастью, возражать никто не стал, даже ребенок равнодушно воспринял мое превращение из человека в мышь, сосредоточившись на игрушках, которые ему подсунула Тьяра. Я же, вцепившись лапами в чертенка, рухнула в дырку к сокровищам. Клякса полетела следом.

    К сожалению, несмотря на своих помощников, один из которых был очень шустрым, процесс подъема клада шел медленно и растянулся на весь день. Последняя сумка с сокровищами была поднята глубоким вечером. Из дырки мы выбрались уставшие и порядком замученные и некоторое время лежали на полу, приходя в себя после работы. Затем поужинали и шепотом приступили к дележке, потому что Марти, как и положено всем детям, спал глубоким сном.

    У меня не было особого желания выступать в роли главного распределяющего, Суран тоже не проявил энтузиазма, видимо, решив на этот раз вспомнить о благородстве. Данти отказался, сообщив, что слишком ленив для этой работы. К счастью, в столь сложном деле нам помог чертенок, который быстро разделил все сокровища на семь частей.

    Правда, периодически ему мешала Клякса, которая, увидев в яркой россыпи драгоценностей что-то понравившееся, хватала это в лапы и, взмыв под потолок, носилась там до тех пор, пока ее не оставляли в покое. В итоге мышь разбогатела на парочку роскошных ожерелий, с десяток колец и солидную горку блестящих камушков, среди которых были и крупные алмазы, и рубины с изумрудами. Приземлившись на свою часть, значительно превышающую рост маленькой хозяйки, Клякса молча вытаращила глаза и растопырила крылья, всем своим видом показывая готовность защищать обретенное имущество.

    Желающих вернуть отобранное не нашлось. Лишь я, укоризненно взглянув на мохнатую подружку, осуждающе покачала головой:

    -  Ты же вполне могла выбрать себе камни и украшения из моей части!

    -  Нет, не могла, - зашептала мышь в ответ.