Я тоже шла молча, изредка улыбаясь детям, и думала, что довольно часто слышала о том, что в городе много беспризорных сирот, но ни разу не сталкивалась с ними лицом к лицу. Сейчас, держа в руке маленькую ладошку, понимала, что недостаточно просто накормить их хлебом. Помимо еды дети нуждаются, прежде всего, в домашнем тепле и ласке. Как подарить им все это, я пока не знала, но перебирала в уме различные варианты. За размышлениями не заметила, как подошли к магазину.

    Внутри было светло и тепло и заманчиво пахло свежей сдобой. Дети застыли на пороге, озираясь и принюхиваясь к аромату. Улыбнувшись, я подтолкнула их к витрине, на которой оставалась дневная выпечка:

    -  Берите все, что нравится. Ну же, смелей!

    Первые смельчаки робко сняли по булочке и принялись жевать, не сходя с места, за ними подошли остальные. Постепенно ребята осмелели, и зазвенели довольные детские голоса. Надевая фартук, я с интересом рассматривала ночных гостей. На вид самому старшему едва исполнилось десять. В компании находились две девочки, и я видела, как мальчики старательно выбирали им булочки побольше. Внешне дети напоминали стайку взъерошенных галчат: маленькие, чумазенькие, они украдкой оглядывались по сторонам. Решив не смущать ребят, я ушла в отдельное помещение и занялась приготовлением выпечки.

    Закончив работу, я сняла фартук и потянулась, разминая спину. В этот момент дверь тихонько приоткрылась и в образовавшуюся щель заглянул мой знакомый малыш.

    -  Как дела? - улыбнулась я ему.

    -  Все спят, - шепотом сообщил он. - Но если вы уже уходите, то я их сейчас разбужу.

    Я вышла к прилавку. Действительно, насытившись и разомлев в тепле, дети уснули, причем каждый расположился там, где стоял: те, кто посмелей, забрались на прилавок, сжимая в ладошках пирожки и булочки, некоторые заснули в витрине, обняв большие батоны хлеба, а те, кому не хватило места, спали прямо на полу, подложив под голову ароматные бублики. В сторонке от всех, нахохлившись, словно маленький воробей, стоял мальчонка и настороженно следил за мной.

    -  Мне сейчас всех будить?

    Я подошла к нему, обняла и, прижимая к себе, прошептала:

    -  Не нужно будить, пусть спят. И тебе тоже нужен отдых.

    Позже, качая маленькою друга, который доверчиво спал на моих руках и видел цветные детские сны, я смотрела на сереющее утреннее небо за стеклом магазина и думала о том, что эта ночная встреча помогла мне многое понять и переосмыслить. Не попадись мне сегодня эта стайка ребятишек, завтра я могла бы совершить непоправимую и страшную ошибку. Но теперь я отчетливо поняла и прочувствовала, что любой ребенок имеет право на жизнь, просто потому, что он ребенок. И совсем не важно, кто его мать или отец. То зло, которое причинил мне Мартен, не должно отразиться на моем ребенке, потому что я люблю его за то, что он прежде всего мой. Остальное не имеет абсолютно никакого значения.

    Глава 22

    После обретения мной столь необходимого душевного равновесия я резко изменилась. Несмотря на ворчание Рины на тему «еще слишком рано», сделала вторую детскую комнату (первую по праву занимал Марти), завалила ее игрушками и погремушками и пребывала в состоянии легкой эйфории, отсчитывая дни до появления малыша. Также не забыла и о своих маленьких ночных гостях. Их с радостью принял в своем доме священник. Он же предложил после окончания строительства церкви передать дом под детский приют для сирот. Жизнь наладилась и потекла спокойной широкой рекой.

    И все было хорошо, кроме одного. Я скучала. Отчаянно и безнадежно скучала по одному человеку. Мне не хватало его голоса, его взгляда, его присутствия и… звуков его гитары.