Назавтра мы переправились вброд через речку и поехали по узкому проходу среди скал, а когда пришла ночь, оказались в диком и таинственном краю, в земле длинных теней и высоких скальных стен, похожих на крепостные, стремительных холодных ручьев и пышной зеленой травы вокруг черных скал, которые сверкали как лед в мягком послезакатном свете. Это был девственный, первозданный ландшафт…

Они бросились на нас совсем внезапно — дюжина, а то и больше. Дикие, неотесанные твари, кто в шкурах и коже, кто в тряпье, бешеные, необузданные создания, размахивающие всевозможным оружием.

Они вылетели из-за камней, где лежали в засаде, — и со свирепыми криками устремились на нас. И тут Лила выхватила свою шпагу и, крутнув коня, развернулась им навстречу. Я крикнул, что нам лучше удирать, но она была уже далеко и не слышала. Она не вскрикнула — она издала какой-то дикий валлийский клич, и свет блеснул на ее сверкающем клинке, когда она понеслась им навстречу.

Я едва успел выхватить пистолет и выстрелить, как она уже оказалась среди них.

Но что это? После ее свирепого валлийского клича они внезапно застыли на месте, раскрыв рты в неслышном вопле, устремив на нее глаза. А потом все как один — или как одна, ибо среди них были и женщины, — бросились наутек.

По-моему, ее шпага достала одного раньше, чем они скрылись среди камней, откуда выскочили. А потом Лила развернула коня, поднялась на стременах и закричала им вслед хрипло и вызывающе.

Ее клинок был окровавлен; она нагнулась с седла и воткнула его в мягкий, покрытый мхом земляной бугорок раз и другой. А потом вложила в ножны.

Охваченный благоговейным ужасом, я двинулся дальше по дороге туда, где она уходила на перевал; Лила молча следовала за мной.

Дальше дорога стала шире, и мы поехали рядом.

— Что ты там такое кричала, что они так перепугались? — спросил я.

— Неважно.

— Это была просто удивительно. Они остановились как от удара, а после бросились удирать так, словно все страхи и ужасы на них обрушились.

— Ну что ж, так они и должны были. Им хорошо известно, когда надо смываться. Вонючая шайка! Я слышала рассказы про них. Бедняги, рожденные вне закона, приплод от братьев и сестер… живут в пещерах и убивают ни в чем не повинных путников. Солдаты отправлялись охотиться за ними раз десять, но они исчезали. Никому их не сыскать… по крайней мере, никому из англичан.

Она замолкла после этих слов — и я тоже. Больше двух часов ехали мы, не видя никаких признаков жизни — да и вообще ничего, кроме девственных гор, стремительных холодных ручьев и камней, что валялись по обе стороны дороги, словно чугунные чушки.

— Вон там есть домик, — сказала она наконец, показывая вперед.

— Ты тут ездила уже?

— Нет.

— Ты — с Англси, Лила, и ты говоришь о друидах.

— Когда — сейчас говорю?

— Говорят, есть на Англси люди, обладающие даром.

Она ехала дальше, не отвечая. Мы поднимались к очередному перевалу среди девственных, поросших густым лесом холмов. И вдруг до меня дошло.

— Это ведь перевал, идущий от Беттис-и-Коэд!

Она повернула голову:

— Ты это знаешь? Ты случаем не бывал в Уэльсе раньше?

— Не бывал. Так это тот перевал?

— Тот, — теперь настала ее очередь удивляться. — А как ты узнал?

Я и сам толком не знал, как, — просто как-то пришло в голову.

— Мне о нем рассказывали когда-то… давным-давно.

— И ты узнал его в темноте? — удивленно спросила она, ибо уже опустилась ночь.

— Мне рассказывали, как он выглядит в темноте и как… как его чувствуешь.