Она снова поглядела на меня, но теперь мы уже достигли самой высокой точки перевала, и внизу, на дальнем склоне, увидели какое-то белеющее в темноте пятнышко, а потом залаяла собака.

— Тот домик, — сказала она. — Думаю, мы там остановимся.

— Как пожелаешь. Все лучше, чем сырые горы и камни.

— Это валлийские горы, — сказала она сурово, — и валлийские камни.

Наши лошади ступали все более устало по мере того, как мы одолевали спуски и подъемы, но теперь, завидев тусклый свет из окна, нетерпеливо устремились вперед. У двери я соскочил на землю — а здоровенный пес злобно лаял, ощетинив шерсть и скаля зубы.

Лила резко прикрикнула на него по-валлийски, он съежился и попятился, хотя все еще продолжал ворчать. Мы услышали, как отодвигается засов, потом чей-то голос крикнул в щелку:

— Убирайтесь! Заведение закрыто!

Лила резко заговорила в ответ, щель в двери расширилась, оттуда высунулась голова какой-то девушки.

— Кто это тут так разговаривает? — недоверчиво спросила девушка по-английски, потом добавила какое-то валлийское слово.

— Мы приехали издалека и впереди у нас еще долгий путь, — спокойно и негромко сказал я. — Нас двое — я и женщина.

— Вы обвенчаны?

— Мы — нет. Она — подруга моей невесты.

— Ха! — Дверь раскрылась шире. — Тем более дура ваша невеста, что отпустила вас в горы Уэльса с другой женщиной. Черта с два я бы была такой щедрой!

Лила слезла с коня и нависла над девушкой.

— Мы тут поедим и поспим, — заявила она, — и чтоб лошади наши были накормлены!

Внутри оказалось довольно просторно — широкая комната с низким потолком и полом из камня-плитняка, вымытым до блеска, хоть ешь с него, — что встречалось нечасто.

Вокруг стояла хорошая мебель, в камине горел огонь, а рядом с камином сидел старик и курил трубку. В углу, у буфета с несколькими рядами тарелок, стояла маслобойка.

В помещении, при свете, стало видно, что девушка темноволосая и хорошенькая, с быстрыми черными глазами и очаровательными губами.

— Проходите, — сказала она, — садитесь и отдыхайте. За лошадьми присмотрит мой брат.

Она снова посмотрела на Лилу:

— Ты похожа на валлийку.

— Я с Англси, — ответила Лила.

Они смерили одна другую оценивающими взглядами, вежливыми, но настороженными.

— Он назвал меня подругой, — сказала Лила. — На самом деле я в услужении у той леди, которая будет его женой. Она сейчас плывет в Америку. А мы едем к ней.

Девушка посмотрела на меня, упершись руками в бедра. Потом сказала:

— Мы уже поужинали, но есть хлеб и сыр, и я погляжу, что еще найдется.

Старик задумчиво разглядывал меня.

— Ты тоже валлиец?

— Англичанин.

— Да ну? А я бы сказал, что валлиец.

Лила повернулась и посмотрела мне в лицо:

— А кто была твоя мать?

— Я о ней мало знаю, только что она была характером мягкая, очень красивая, и что мой отец спас ее от каких-то пиратов на западных островах, а она ему сказала, что не боялась, ибо знала, что он придет за ней.

— Она знала? — Лила быстро взглянула на старика, а девушка, которая как раз входила в комнату, остановилась и прислушалась.

— Ну да. — Я любил эту часть семейной истории. — Отец говорил, она была очень спокойна и сказала одному из пиратов, который уже тянулся к ней руками, что он умрет в ближайший час, — и тот остановился, и все они замерли в испуге.