— Как выручка? — деловито осведомился он.

— Да какая выручка, — вздохнула продавщица. — С утра только одну бутылку водки и продала. И еще пачку соли.

— Водку кому?

— Андрюхе Самойлову.

— Опять вечером будет жену бить, — деловито нахмурился милиционер, прикидывая объем предстоящей вечером работы.

Помолчали. В окно осторожно вполз косой лучик солнца, нащупал на полке стеклянную бутылку и засиял из последних осенних сил на зеркальных гранях.

— Какие новости в мире? — чтобы поддержать разговор, спросила Оля.

— Да никаких, — ответил милиционер, поигрывая брелоком. — Вчера пожар на Речной улице был.

— Что сгорело? — Оля стояла, опершись локтями на прилавок.

— Сарай у Федотьевых.

Таким образом все мировые новости были исчерпаны.

После магазина лейтенант отправился в кафе «У Реваза». От свежего воздуха и активной работы у него вдруг засосало под ложечкой, и он решил, что в кафе можно заморить червячка, а заодно и поболтать со словоохотливым хозяином на общие темы.

Реваз, пожилой кавказец с сединой в смолистых кудрях и смуглым лицом, которое не могли отбелить самые жестокие русские морозы, только что открыл свое злачное заведение. Разноцветные огоньки, которые вечером переливались всеми цветами радуги, сейчас были погашены — для кого им гореть? Посетителей в кафе не было. Пока не было — примерно через час заканчивались занятия в школе неподалеку, и школьники с потрепанными ранцами частенько заходили к Ревазу. Младшие покупали мороженое и сигареты, старшие — сигареты и водку. Никаких ограничений типа «до восемнадцати» Реваз не признавал. Он считал, что мужчина уже в колыбели мужчина и негоже указывать, что и когда мужчине пить.

— Как дела, Реваз? — Милиционер взгромоздился на высокий стул возле стойки бара и положил фуражку рядом с собой.

— Как сажа бела, — буркнул Реваз — очевидно, у него сегодня было совсем не солнечное настроение.

Перед Сухоручко появился стакан пива с махровой пеной, горой вздыбившейся над желтой жидкостью.

— Слюшай, — постепенно распаляясь, начал хозяин. — Вчера у меня санэпидемстанций был, штрафовал меня, как малчик! Шьто я им сделал, не панимаю! Говорят, пачему зелень в одном холодильнике с курами лежит? Не положено! А где же ему еще, по-ихнему, лежать? Верно, да?

Толик принялся за пиво.

— Много взяли? — немного погодя спросил он.

— Нэт, ничего не взяли, — немного осел Реваз. — У нее сын скоро женится, я буду ему свадьба дэлать.

Помолчали.

— У Федотьевых сарай сгорел, — поведал Сухоручко. — Вчера. Почти час горел. Даже пожарка приезжала.

— Вах, вах, вах, — зацокал Реваз языком, покачал головой. — Какая бэда… Слюшай, как это так сгорел, не понимаю!

Негромко стукнула входная дверь. Оба мужчины за стойкой разом оглянулись. В кафе вошла незнакомая девушка в спортивной куртке, джинсах и берете с помпоном.

Сухоручко вопросительно посмотрел на хозяина кафе. Тот молча пожал плечами. Явление незнакомой девицы на подвластной ему территории удивило лейтенанта. Как он мог проворонить такое событие?

Между тем Реваз негромко включил музыку — раз в кафе есть хотя бы один посетитель, то он должен за свои деньги наслаждаться уютом по полной программе. Девушка подошла к стойке.

— Ореховый коржик и чашечку кофе, пожалуйста, — очень вежливо попросила она и стрельнула глазами в сторону милиционера.

— Пожалуйста, — произнес Реваз, выкладывая на стойку кофе и тарелку с сиротливым коржиком.