|
Мне очень понравилось, только на деле пока применить не могу – забот слишком много. Там вот чего писатель насочинял: я на память дословно не помню, но в общих чертах. Особая четкость, которую приобретает окружающая среда после первой же рюмки, и дальнейшая пелена, окончательно скрывающая мучающий человека мир в конце приема спиртного, представляется ему наиболее удобным методом сублимации счастья. Современная медицина разработала ряд способов временного купирования тяги человека к счастью, связанных с настигающей пациента карой за употребление алкоголя. Не понимая, что закрывает бедному пациенту путь в правильном направлении, врач применяет весь арсенал имеющихся у него средств, чтобы заставить человека перестать пить. Прекрасной аналогией таких методов служит отрубание пальцев начинающему художнику, чтобы воспрепятствовать ему рисовать. При желании, он, конечно, может держать кисть во рту и с грустной собачьей улыбкой делать вид, что чистит ею обувь, когда его касается суровый взгляд хозяина положения.
– Сильно изложено. А дальше? – Могу и дальше. Распространенное мнение, что алкоголики – пустые никчемные люди, верно, только если считать, что выполнение желаний общества важнее удовлетворения потребностей самого человека. Иначе очевидно, что социум карает за попытку бегства из него, одновременно предоставляя возможности и инструменты, продающиеся в каждом продовольственном магазине. Парадоксальность этого легко объяснима: на самом деле, всем абсолютно все равно, что именно происходит с вами и кем-либо другим, главное, умудряться сохранять видимость подчинения. Ни в коем случае не оправдывая алкоголизм как социальное явление и пагубную зависимость, следует все же принимать во внимание его смысл и транспортную функцию переброски личности в иную реальность. Анатолия Анатольевича слегка накрыло. Он смотрел на Мякиша, забыв про чашку в руке и не мигал. – Я ж не только туалетной бумагой могу торговать, читаю вот кое-что. Только это никому не нужно в наше время. – Вот и правильно, что ненужно. Развели философию на ровном месте, когда любой деревенский мужик знает, что бухать лучше, чем не бухать. В дверь коротко постучали, потом, не дожидаясь ответа, открыли и зашли двое плотных мужичков. Несмотря на вполне цивильную одежду, лица их несли нестираемый отпечаток казённой службы. И в глазах было тоже что-то характерно полицейское. Да и похожи друг на друга, хотя один явный кавказец на вид, с узким лицом, тёмными волосами и мощным носом, а второй вполне себе славянского облика. – Капитан Камаев, уголовная полиция. Это инспектор Дрожкин, он со мной, – представился темноволосый и шмыгнул своим замечательным носом. – Мы проводим расследование обстоятельств смерти гражданки Фойштейн, Эллы Аркадьевны. – Э-э-э, – не очень официально, зато честно ответил шеф. – А мы при чём? – Ваш сотрудник присутствовал при последнем разговоре с покойной? Будет свидетелем, – ответил капитан, садясь возле стола. Его подчинённый уже достал блокнот, ручку и приготовился вести протокол. – Но я ничего не понял, – продолжил Анатолий Анатольевич. – Мы из здания не выходили, как это связано с её смертью? Вы же по телефону не объяснили. Камаев снова шмыгнул носом. Похоже, осенняя погода успела одарить его чем-то вирусным на всю катушку. Дрожкин пока держался, но вид у него был тоже не очень здоровым. – Покойная после разговора с вами спустилась вниз, гараж у неё был возле дома. Написала записку, в которой прямо обвинила вас, Анатолий мнэ-э-э Анатольевич, в ложном обвинении. Завела машину, не открывая ворота, и отбыла, как говорится, в мир иной. Рассказывайте подробности разговора!
4
Завершение разговора с полиционерами удивило не только их самих: в силу опыта оба видели и не такое, надо полагать, но и Мякиша. |
