— Прикажи ему опустить пушку, руку сломаю.

На лбу капитана выступили капли пота. Он попытался дотянуться до своего пистолета, не смог, застонал от боли, прохрипел:

— Терещенко, спрячь оружие!..

Лейтенант перевел взгляд с лица Крутова на своего начальника, с неохотой опустил пистолет, спрятал в кобуру, отступил в сторону.

— Так-то лучше. — Крутов слегка ослабил нажим. — А теперь выкладывай, в чем дело, капитан. Ты ведь понимаешь, что с моей Конторой лучше не связываться? Мигнуть не успеешь, как вылетишь из органов за нападение на сотрудника службы безопасности.

— Отпусти… — фальцетом сказал милиционер. — У нас приказ — задерживать все иномарки и проверять документы…

— Не смеши, командир, такие задачи ставятся гаишникам, вам же называют конкретные фамилии и приметы. Кого ищете?

Лицо капитана позеленело. Кусая губы, он просипел:

— Бандита ловим, фамилия Воробьев, объявил себя «мстителем», сколотил шайку, нападает на мирных граждан.

— Я слышал обратное. — Егор наконец отпустил руку милиционера. — Что «мстители» как раз поставили цель избавить страну от дорожных бандитов и грабителей. Так что не все правда, что вам говорит начальство. Надеюсь, мою фамилию на корочках прочитал? Не Воробьев?

Капитан мотнул головой, разминая руку, приходя в себя, и по лицу его было видно, что ему очень хочется взяться за оружие.

— Не советую, — угадал его мысль Крутов. — Я здесь не один, за мной следуют мои парни, которым я по рации уже передал ваши приметы. Предсказывать вашу судьбу не надо?

Капитан выпрямился, махнул рукой лейтенанту, поковылял к своей машине, водитель которой вылез из кабины с автоматом в руках. Оглянулся, хотел что-то сказать, но передумал. Хлопнули дверцы, «Форд» круто развернулся и поехал назад, в сторону Бежицы. Егор посмотрел на Елизавету и встретил ее радостно-удивленный взгляд.

— Ну ты даешь, полковник! — пробормотала она. — С тобой не соскучишься! Если ты все время так живешь…

— Как? — Егор включил мотор, тронул джип с места.

— Беспокойно… под страхом задержания…

— Надеюсь, не все время. Просто пошла такая полоса в жизни, беспокойная, хотя я сам стремлюсь исключительно к мирной жизни.

— Что-то не вижу я этого твоего стремления. Ты как какой-то катализатор, вокруг которого начинаются странные и, что хуже, страшные события.

Крутов засмеялся, постаравшись выразить смехом беззаботность и уверенность в своих силах, хотя в душе его копились холод и мрак.

— Вот увезу тебя в Москву, и все переменится. Как говорил поэт: «И по-другому прожить обещаю…»

Егор не стал декламировать четверостишие дальше, потому что там шли совсем не подходящие ко времени строки:

 И по-другому прожить обещаю,

 если вернусь…

 Но ведь я не вернусь…

До Жуковки их никто больше не останавливал и не догонял, шоссе Брянск — Рославль в обе стороны было почти пустым, однако особой радости это обстоятельство пассажирам «Судзуки» не доставило, оба пребывали в некотором расстройстве духа и разговаривали мало. Проехали пост ГАИ у поворота на Летошники, ожидая указания инспектора остановиться, и когда его не последовало, даже повеселели.

— Неужели нас больше не тронут? — воскликнула Елизавета. — Еду и только об этом и думаю. Если бы ты знал, как мне все это надоело!

— Что именно? — сухо, с показной обидой спросил Крутов.