Криво усмехнувшись, Цвет издевательски произнёс:

— Принцессочка, появись истинный Динар перед Ледяным Светом — тот от него даже пепла не оставил бы. Ты и сама прекрасно знаешь, за кого умудрилась выйти замуж. А я слишком изворотлив, чтобы не суметь скрыть собственные мысли — всё просто, Катенок, когда нужно было в теле Динара был я, а по ночам страдал под окнами твоей башни уже он.

Уму не постижимо!

— Я же, — продолжил Цвет. — В это время в своём истинном виде обрабатывал больного на всё своё извращение Владыку Ночи, отдельно Араэна принца Ночи, и подкинул нужный яд Акъяру.

Не знаю, как удержала вскрик.

— Всё было продумано, — продолжил Цвет, заметно зверея. — Яд, созданный самим кесарем, должен был если бы не убить, то значительно ослабить его, и тогда папик с радостью угрохал внебрачного сына по возвращению. Но нет, ты сунулась за супружником, и как итог — КЕСАРЬ ВЕРНУЛСЯ ПОЛНЫМ СИЛ И СОХРАНИВШИМ МАГИЮ, ПРИНЦЕССОЧКА!

И состояние «Уму непостижимо», медленно, но верно сменилось состоянием «Да за каким гоблином?!».

— Цвет, — проговорила, пристально глядя на него. — Идея подкинуть яд Акъяру принадлежала лично тебе, так?!

Потому что ни Динар, ни уж тем более шенге и Рхарге никогда не совершили бы подобного, и речь сейчас идёт даже не о благородстве — просто надо обладать изрядной тупостью и недалёкостью, чтобы поступить таким образом!

— Цвет, — передать, насколько я была зла, вероятно не хватило бы даже моего, весьма развитого преподавателями ораторского мастерства словарного запаса. — Ты осознаешь, что именно кесарь, причём исключительно он, является гарантом сохранения мира собственно в этом мире?!

На меня абсолютно безразлично взглянули сине-огненные глаза элементаля — ему было всё равно. Ему было абсолютно всё равно, а я всё больше осознавала, что конкретно произошло.

— Ты встречался с Арахандаром Властителем Ночи, — уже даже не спрашивая, а будучи абсолютно и чётко убежденной в этом, произнесла я.

Цвет едва заметно улыбнулся.

— Вот почему в его армии оказались люди, — продолжила я, чувствуя, как тяжело становится дышать, от захлестывающей меня ненависти.

Но элементаль Синего пламени даже не пытался отрицать, он, кажется… гордился.

— Я даже рассказал ему, что люди вполне себе могут быть магами, — осклабился Цвет.

И я поняла, что технологии, мост и прочее… похоже тоже были подарками из моего родного мира.

— Цвет, — сжав кулаки так, что ногти впились в ладони, произнесла я. — сколько лет прошло в Рассветном мире с момента, как…

— Как тебя кесарь убил? — ехидно полюбопытствовал элементаль. Широко усмехнулся и сообщил: — Пятьдесят семь.

Пятьдесят семь лет…

Я поняла, что пошатнулась, только когда Мрак окутал собой, словно тёплой шалью, позволяя даже не осознать — ощутить, что я не одна. Ощутить, и заставить вспомнить, что окутывающий меня сейчас Мрак, это всё, что осталось от Адраса из-за моей ошибки. Именно моей, больше в его смерти винить мне было не кого. И сейчас, глядя на продолжающего сидеть на бортике ванны Цвета, я понимала, что любое неверное слово, любой неверный жест… и на моём счету смертей станет больше. Потому что, в отличие от Арахандара Властителя Ночи, Цвет превосходно знал, что ради сохранения жизни своего народа я пойду практически на всё. Он помнил, что я отказалась от Аршхана, ради жизни своего отца, полагаю, был в курсе того, что я отказалась от Динара, ради сохранения Оитлона в целости и сохранности… а значит и сейчас неизменно воспользуется таким безотказным рычагом давления на меня, как человеческие жизни.