И я шире улыбнулась Арахандару.

— Кто это был? — мрачно вопросил он, вглядываясь в мои глаза. — Араэден?!

— О нет, что вы, — отмахнулась я. — Ваш сын никогда до подобного не опускался. Придушить там, крови попить, убить моего дедушку, спать с моей бабкой — это вот он, да. А с изнасилованиями это к Динару.

Взгляд тёмного правителя вдруг как-то изменился, и он, проявляя полагающуюся политику проницательность, хрипло спросил:

— А ко мне зачем?

И улыбаться я перестала. В облике арахнида тоже не осталось ни тени улыбки, а впрочем, для неё и не было повода, особенно когда я произнесла:

— К вам — за идиотизмом. Властитель Ночи, предавший однажды, предаст повторно. Вам ли не знать?

И я поднялась, гордо выпрямив спину и с истинно королевской осанкой взирая сверху вниз, на продолжающего сидеть тёмного. Под моим взглядом он медленно поднялся тоже, и теперь смотреть сверху вниз было бы уже проблематично, а потому я смотреть не стала, и заложив руки за спину, величественно направилась с исключительно исследовательским интересом рассматривать ближайший труп догорающего принца.

— Зачем я вам? — поинтересовалась, наблюдая за процессом горения костей.

Частично догадывалась, что речь пойдёт, вероятно о предсказании, очередном в моей жизни, на мой личный взгляд абсолютно бредовым, но всё вышло куда интереснее.

— Единственным достойным из моих сыновей стал рождённый эларой. Но я допустил ошибку, и мой сын стал моим врагом. Больше, подобных ошибок не будет, Чёрная Звезда. Ты родишь мне сильных сыновей, и возродишь для меня мой мир!

Э-м… даже если бы не знала, что они с кесарем родственники, несомненно, уверилась бы в этом сейчас.

На цепях протестующее захрипел Къяр, и мне возможно, даже стало бы его жаль, если бы не нож, которым он ударил в спину моего мужа.

Очень медленно я обернулась к Арахандару, с нескрываемым удовольствием цепко рассматривающему мою фигуру, смерила насмешливым взглядом, что мгновенно остудило пыл главного арахнида Тэнетра, и произнесла:

— Просто любопытно, чем вы руководствовались, доверившись Синему пламени?

В багровых глазах зажглось подозрение.

— Кстати, — указала взглядом на Акъяра. — Искренне не советую убивать сына.

— И почему же? — холодно осведомился Арахандар.

Мило улыбнулась ему и произнесла истину:

— Враг нашего враг — далеко не всегда друг. У Синего пламени был свой план мести, долгий, лелеемый им несколько сотен лет, и единственным, кому Свет хотел причинить вред, был мой отец. А теперь скажите мне, Арахандар Властитель Ночи, что является самым страшным для любого отца? Ну кроме вас, разумеется, — указав на трупы его сыновей, усмехнулась я.

И тёмный застыл.

Несколько секунд он пристально взирал на меня, а затем глухо произнёс:

— Ты отравлена.

Была бы, если бы не принадлежала к королевской семье древней Ирани, но я солгала с самой очаровательной улыбкой на губах:

— А вы полагаете, Синее пламя собирался преподнести вам меня на блюдечке?

— На алтаре… — глухо поправил Арахандар.

— Не суть, — я продолжала улыбаться.

Для меня действительно не было никакой принципиальной разницы, для него по факту тоже.

— И… когда? — глухо вопросил тёмный.

Поведя плечом, безразлично ответила:

— Завтра, после бракосочетания. Цвет видимо, как и вы является ценителем лиц врагов, осознавших, что их женщиной всласть попользовались, а потому, запланировал ваше удовольствие. Можно даже сказать, что он своеобразно позаботился о вас, — последнее было произнесено с изрядной долей сарказма.