Ларошева и Бюрократа я увидел от самого входа в столовую. Эта сладкая парочка сидела за столиком у окна, Бюрократ что-то рассказывал, а Ларошев слушал, подперев подбородок кулаком. Выглядели оба так элегантно, будто разоделись на великосветский прием. Я тут же сменил траекторию, решив, что куриная нога с жареной картошкой подождут, а эти двое мне нужны оба.

— Лебовский... — Ларошев оглядел меня с головы до ног. — Почему ты выглядишь, будто снял одежду с фаворитки Кащеева? И где твои ботинки?

— Владимир Гаевич, у меня к вам два вопроса, — сказал я, опираясь кулаками на стол. — И к тебе, Бюрократ, тоже. Во-первых, почему вам в Егорьеве поставили памятник?

— В Егорьве... — Ларошев быстро заморгал, явно сбитый с толку. — Я даже не знаю, где это...

— Думаю, знаете, — усмехнулся я. — Да ладно, это просто праздное любопытство, не более.

— Наверное, это памятник не мне, просто кому-то похожему... — смутился Ларошев.

— Которого тоже зовут Владимир Гаевич Ларошев, ага, — я придвинул к столу еще один стул и сел. — Нет, ну правда, что за история? Я же умру от любопытства! И в предсмертной записке напишу, что это вы во всем виноваты!

— Ну ладно, ладно! — Ларошев замахал руками, а Бюрократ тоже уставился на декана с все возрастающим любопытством. — Эта история настолько дурацкая, что ее даже рассказывать стыдно. Это было лет десять назад. Сначала я спас дочь старосты от разбойников и собирался на ней жениться. Ой, ну ладно, я не спасал! Это она меня на самом деле спасла. Эта оторва путалась с главарем, а я, по глупости, угодил в их ловушку. Я был нищий, как церковная крыса, зато умел много и изобретательно болтать. Поэтому главарь счел меня смешной игрушкой и посадил на привязь. А дочь старосты я убедил меня развязать и сбежать. Напоследок она подожгла их логово... А разорили ее уже какие-то семибратовские отморозки.

— А памятник? — спросил я.

— Ну, там такая история... — Ларошев снова замялся. — В общем, со свадьбы дочка старосты опять убежала, а мы со старостой напились до бесчувствия и сели играть в карты на желание. Я выиграл и потребовал памятник. Утром пытался его убедить, что это мы все спьяну, что не надо ничего такого. Но староста закусился, и теперь вот... Так. Доволен? Какой там второй вопрос? И давай быстрее, а то мы торопимся...

— Второй вопрос короче, — успокоил его я. — Вы же никогда не было в Белобородово, да?

— А это еще ты с чего решил? — Ларошев гордо выпрямил спину.

— Думаю, тогда бы вы меня предупредили про шагоходы с пулеметами и прочие удивительные вещи, которые нас там ждали, — я хмыкнул.

— Шагоходы? — брови Ларошева взлетели вверх. — О боже... Лебовский, я и представления не имел... Может быть, за много лет там просто все изменилось... Ой, все-все! Да, я просто случайно ткнул в карту, чтобы не называть свое настоящее место рождения. Белобородово выглядело невинно, и я про него ничего не знал. Я ответил?

— А что такого случилось, что вам понадобилось скрывать место своего рождения? — спросил я.

— Это уже третий вопрос, — парировал Ларошев. — А ты сказал, что у тебя их два. Так что теперь спрашивай Клауса Марковича, его очередь отбиваться от твоей безудержной любознательности...

— Да, кстати, Бюрократ, — я повернулся к нему. — Тут вот какое дело... В этом самом Белобородово живет один полумеханический долгожитель по фамилии Демидов. И он был убежден, что согласно контракту, который ты составил со Стасом, мы, как исполнители воли одного из Демидовых, принадлежим ему. Согласно какому-то там уложению.