30 ноября протест вышел повторно как обращение к лондонскому Сити. Армия тщетно ждала ответа парламента; теперь она предложила двинуться на Лондон, распустить парламент силой и сформировать временное правительство в ожидании новых выборов. Армия потребовала от Сити 40 000 фунтов стерлингов для выплаты жалованья солдатам. Ферфакс подписал это письмо, но направляющая мысль и твердая рука принадлежали Айртону.

Потрясенный угрозой военной оккупации, мэр города просидел всю ночь на совещании и отправил растерянное сообщение в палату общин. Здесь еще держались твердолобые пресвитерианцы, и один из них, педантичный юрист Уильям Прин, побуждал своих коллег объявить армию мятежниками. Большинство оказалось достаточно разумным, чтобы удержаться от никому не нужной провокации вооруженных сил, противостоять которым у них не было возможности.

Начался поход на Лондон. По мере продвижения армии парламент в последний момент попытался остановить ее, предложив 40 000 фунтов стерлингов. Но это было той суммой, которую военные имели намерение изъять в Сити и знали, что они ее получат. Теперь их не остановила бы и сумма вдвое большая. Голова колонны была уже в Кенсингтоне, в трех милях от здания парламента. 2 декабря войска заняли Вестминстер.

Следующий день было воскресенье, и больше ничего не случилось, хотя консервативные пасторы в Сити со своих кафедр осуждали армию, а ее собственные проповедники восхваляли ее праведность. В понедельник парламент собрался без задержек, и на протяжении следующих 48 часов палата общин продолжала функционировать в большой тревоге, но без помех.

Только теперь они получили вести с острова Уайт, что короля перевезли в замок Херст «без их ведома и согласия», как они уверяли. Они обсуждали перемещение короля военными далеко за полночь и с большим жаром, но все, что стало итогом их обсуждения, – это мягкое послание с выражением протеста Ферфаксу. На следующий день, 5 декабря, они приняли уполномоченных вести переговоры с королем, которые почти неделю добирались из Ньюпорта в Лондон. Такая задержка отчасти была вызвана их страхом быть перехваченными военными патрулями, которые, как им было известно, были начеку и поджидали их; чтобы избежать встреч с патрулями, они ехали маленькими группами окольными путями, что очень удлинило поездку.

Король больше не был в их власти, армия стояла на пороге, а они продолжали обсуждать вопрос о договоре. В этом пустом споре один уполномоченный, республиканец сэр Генри Вейн, заявил, что вообще не видит никакой надежды на то, что с королем можно договориться на приемлемых условиях. Ему возражали его коллеги-уполномоченные, но его весьма поддержали двое красноречивых и чрезвычайно умных члена парламента, оба армейские полковники – Джон Хатчинсон и Эдмунд Ладлоу. Но самую длинную речь произнес Уильям Прин, который полностью осудил действия и точку зрения армии и чрезмерно долго объяснял необходимость продолжать переговоры с целью заключения договора. Не будучи скромным человеком, он был убежден, что его аргументы поколебали палату общин, и большинство, что бы они ни думали по поводу его бесконечной речи, были за то, чтобы добиваться договора, несмотря на армию. После голосования за это они, по-видимому, с запозданием заметили угрожающее присутствие солдат, рыскающих вокруг: они назначили делегатов к Ферфаксу с целью сохранить «хорошую переписку» между парламентом и армией.

Главнокомандующий принял их после необычно долгой задержки и коротко предложил, что если они хотят дружить с армией, то должны уделить внимание Ремонстрации, которой никто до сих пор не занимался. Пока официальные представители палаты общин беседовали с Ферфаксом, Айртон и Харрисон обсуждали со спикером Уильямом Лентхоллом, Эдмундом Ладлоу и другими членами парламента, что делать дальше.