|
Он заявил, что ничего не знал о чистке парламента, но одобрил ее результаты. Первая часть его заявления была почти наверняка правдой, а вторая – возможно, нет. Сохранившиеся свидетельства его действий и мнений в это время провоцирующе неполны, но их обрывки наводят на мысль, что у него был более хитроумный план, как сохранить видимость власти парламента, чем проведение его принудительной чистки. Если бы переломный момент был отложен до его возвращения, Кромвель мог бы с помощью Вейна использовать друзей армии в палате общин более эффективно, чем делалось до этого, и каким-нибудь своевременным передвижением из зала заседания парламента добиться изгнания приблизительно сорока непреклонных пресвитерианцев, которые стояли у них на пути. Благодаря этому контроль армии за парламентом был бы установлен изнутри вместо того, чтобы принудительным путем быть навязанным извне. Но теперь было уже слишком поздно для какого-либо исправляющего маневра, и Кромвель благосклонно принял ситуацию, которую не мог изменить.
Было замечено, что он впервые вошел в подвергнутый чистке парламент – в котором он отсутствовал с мая месяца, находясь на войне, – рука об руку с Генри Мартеном, убежденным республиканцем, чьи красноречие, ум и изобретательность часто оказывали влияние на палату общин. Мартен не всегда был в хороших отношениях с Кромвелем, но нынешнее их единство целей было подчеркнуто, когда Мартен начал заседание с благодарности генералу Кромвелю за его службу на поле боя. Тем временем войска, к немалому смятению лондонцев, заняли Сити и захватили денежные депозиты в Голдсмитс-Холле и Уиверз-Холле, чтобы компенсировать задолженность по жалованью. В целом солдаты вели себя хорошо, хотя и зажгли костер из панельной обшивки и скамеек для певчих собора Святого Павла, так как на улице было очень холодно. Чтобы в дальнейшем пощадить городских жителей, они были расквартированы в пустых складах, где спали на голом полу. Беспокоясь, как бы плохие условия проживания не породили недовольство и беспорядки, Ферфакс распорядился, чтобы горожане обеспечили их постельными принадлежностями, чтобы на каждых двух солдат приходились матрас, подушка, по паре простыней и одеял. Он занимался вопросами организации и дисциплины, издавал приказы о культурном поведении военнослужащих и редко посещал заседания Совета офицеров, где формировалась политика армии: теперь Совет благодаря своему контролю над парламентом был эффективным органом управления Англией. 13 декабря в палате общин состоялось голосование по вопросу о переговорах в Ньюпорте, имевших цель заключение соглашения с королем, на котором они были названы «крайне постыдными и губительными для мира в королевстве». Два дня спустя Совет офицеров проголосовал за то, чтобы король был перевезен в Винзор «с целью его скорейшего предания суду» в соответствии с их Ремонстрацией от 20 ноября. Они назначили небольшую комиссию, которая должна была решить, как проводить такой суд, и поручили полковнику Харрисону привезти короля из замка Херст. На этом заседании присутствовал Айртон, Ферфакса не было, а председательствовал Кромвель.
Глава 3 Гранды, пресвитерианцы и левеллеры 1648
«Английский народ – здравомыслящие люди, хотя в настоящее время они сошли с ума», – написал король Карл своему сыну из Ньюпорта. Люди были не настолько ослеплены, чтобы быть неспособными высмеивать свое нынешнее положение. Одной из наиболее популярных баллад в Лондоне того времени была серия плохо написанных стишков, в которых высмеивались мажоритарный принцип, противоречивые притязания фракций и слухи о судьбе короля: Но баллады и веселье шли на спад не просто из-за победы пуритан. Иностранец, возвратившийся в Англию после гражданских войн, обнаружил, что люди, которых он помнил дружелюбными и добродушными, стали «подавленными, язвительными и словно заколдованными». |
