- Смешно, - признался я. - Прости, Муська, но ты вот, например, за деньги спишь с разными мужиками. А как же твоя душа?

- Душа не при чем, - сказала она сухо. - У меня это просто бизнес. И я никого в пропасть не сталкиваю. Еще вопросы есть?

- Еще один, и отстану! - попросил я. - Скажи: если б игра велась не за деньги, а на выживание? В буквальном смысле? В живых останется один? Понимаешь? Что б ты сделала?

- Да ну тебя! Начитался Шекли. Вообще у вас с Лехой есть один очень противный недостаток: вы ужасно много читаете фантастики.

Сказав Маринке, что шоу не смотрю, потому что скучно, я малость покривил душой. С тех пор, как начали с огнестрельным оружием играть, частенько смотрю. Не раз наблюдал коллизию: игроки выбывают, и наступает момент, когда остается пара сдружившихся, казалось, словно братья родные. И всегда лелеешь сентиментальную мечту, что они откажутся драться друг с другом. Или хотя бы потихоньку от организаторов договорятся поделить приз и счастье на всех поровну. Может, конечно, иногда и договариваются. Хотелось бы в это верить.

- Маруся, тебе Генка сегодня случайно не звонил? - спросил я мерзким фальшивым голосом. - Как он там?

- Хорошо, что напомнил! Дай-ка телефон. Он меня на днях просил в Интернете справочку по жилищному кодексу найти.

Подал ей телефон, взял пустые чашки и вышел на кухню. Мне даже присутствовать не хотелось при том, как она будет звонить. Нервишки не выдерживают. Включу воду погромче, чтобы не слышать. Когда вернусь в комнату, она скажет, что все нормально, и тогда можно жить.

Тьму-тьмущую народу убивают по всему свету каждый день. Я знал одного мужика, который насмерть сбил женщину на дороге, так он чуток отсидел и вышел, и ничего, никакого особенного раскаяния. Поверьте, это совсем не так тяжело - знать, что ты кого-то убил. Если не было расчлененки, крови, хрипов, судорог и разбрызганных по вашей одежде мозгов, - это, в общем, не так ужасно. Наверное, потому генералы так легко посылают людей воевать для них мертвые существуют в виде сводок, а не в виде разбрызганных мозгов.

Конечно, всякие там угрызения совести, раскаяние, тоска бывают, если вы случайно убили кого-то дорогого, милого, беззащитного, кого-нибудь, кто вас любил. Но можно пережить и это. А уж если незнакомого или полузнакомого - это просто тьфу.

Что ж я все оправдываюсь? Опять генералов каких-то приплел! Дались мне эти генералы! Ничего с Генкой не случится. Я выключил воду, обернулся, и чашка выпала из моих рук: Марина стояла в дверях, глядя на меня широко распахнутыми, остановившимися глазами.

- Представляешь? - сказала она почти без выражения. - Геныча убили.

- Ты шутишь, - пробормотал я, нагибаясь и подбирая осколки чашки.

- Сосед по коммуналке сказал. Он уже на опознание ездил, сосед то есть. Вчера, поздно вечером, почти ночью. Патруль его расстрелял.

- Патруль?! - я вытаращился на нее с искренним недоумением: такого предположить никак не мог. - За что? У Генки же есть московская прописка!

- Там все как-то непонятно, я не могла подробно расспрашивать, скороговоркой произнесла Марина. - Сосед сам ничего не знает толком, ему не объясняли. То ли Геныч сопротивление оказал, то ли что. Менты ведь если кого убьют, даже нечаянно, - концов не сыщешь. Ну, это вообще уже ни в какие ворота..

- Случайность, - твердо сказал я. - Он ведь мафии боялся, ходил наверняка с оружием. А разрешения, поди, не было. Или стал в патрульных первым стрелять - крыша-то едет. Вот тебе и неадекватный поступок!

Пытаюсь ее успокоить, но верю ли сам хоть чуточку в то, что говорю? Менты - они кого хочешь пришьют, не моргнувши глазом... Это ведь не я, не я?! Что же теперь будет? Что мне теперь делать? Я не хотел, клянусь, не хотел! Шутка! Ничего я не имел против Геныча.

Как же, не хотел ты! А кто про эксперимент говорил? Проверю, есть оно, могущество, или нет его? Проверил, убедился? Останется только один.