А спал ли он? Ну, конечно, он спал и ему пригрезился кошмарный сон. Ожившие мертвецы – это удел развлекательной культуры. Настоящая Ирина гнила в земле.

Он вдруг понял, что она одета в брючный костюм и выглядит так же, как за день до гибели, когда они расстались у порога московской квартиры. Ни пятен крови на одежде, ни страшных порезов на молодом ухоженном лице. Ирина выглядела живой, и ему с трудом удалось не обмочиться, когда её рука – с обручальным кольцом – поднялась в знак приветствия. Откуда-то запахло кокосами. Не мёртвой плотью, а ароматными кокосами. Он ощущал сладкий запах даже через разбитый нос.

Это была его жена. Его милая девочка. И она вернулась к нему. Ох, как же он соскучился по её объятиям и запаху чистых волос.

– Ирина… – слёзы радости застилали ему глаза. Он побежал к ней, спотыкаясь и падая в навязший в ногах песок. И чем больше сокращалось расстояние, тем иллюзорнее становился её образ. Мерцающая фигура истончалась, таяла как засвеченный чёрно-белый фотоснимок. Он схватился за перила, прыгая через две ступени сразу. Однажды он оплакивал её. Второй раз он это не переживёт.

Ирина стремительно таяла. Он запрыгнул на веранду. Истлевающее тело его жены пропускало дневной свет, и он смотрел сквозь неё.

– Милая, – прошептал он. – Ну как же так.

Что-то погладило его по щеке. Это шептал ветер. С каждым дуновением он уносил в сторону моря частицу Ирины, где она смешивалась с солёными брызгами. Последней ветер разнёс по пляжу обращённую к Андрею улыбку.

Он провёл рукой по тому месту, где она только что стояла, и ощутил призрачную теплоту мокрых губ. Она растаяла навсегда.

В какой уже раз из его глаз покатились слёзы. Слёзы опустошения. Он ничего не мог с собой поделать. Просто давал возможность истощиться запасу влаги в слёзных каналах. В правой груди тревожно щемило. Он положил руку на сердце и присел на верхнюю ступеньку.

Эльза и Софья жарили на огне «резиновый» зефир. От нехитрого костра в небо поднималась белая дымка. Они не замечали его. Да и как могли, ведь сами только материализовались из пустоты. Или из его свежих воспоминаний.

Девочка отложила палочку с лакомством в сторону и показала рукой чуть выше бунгало. Он проследил за её жестом. С вершин покрытых зарослями гор спускался плотный туман. Воздушная волна колоссальных размеров поглощала всё, что попадалось на её пути, и быстро приближалась к пляжу. Вековые деревья исчезали в лавине тумана без остатка. Он никогда раньше не видел такой мглы и следил за происходящим с открытым ртом.

Словно по щелчку отключили свет, в один момент стемнело. Тёплый морской бриз сменился на промозглую бору. Он растёр по щекам слёзы и в недоумении поднялся. Всю зримую поверхность неба затянуло иссиня-чёрными тучами. Назревала нешуточная буря. На море занимался шторм. Наполовину затопленный гроб унесло с берега, и он вихлял на неспокойной воде, пока его окончательно не залило водой, и он затонул.

Туман доедал подножие холма и продолжал безостановочно прокладывать путь к берегу.

Мать и дочь сидели у потухшего костра. В глазах обеих застыл запредельный ужас. Что-то пряталось за всепожирающей стеной тумана, и они видели это нечто. Они не пытались спастись, просто смотрели на приближение конца мироздания.

Андрей кинулся наперерез огромной волне, так похожей на снежный оползень. Холод от неё исходил действительно собачий. Но предпринять что-либо он был не в силах. Струя ледяного воздуха сбила его с ног, прижав к земле. Туман растворил в себе бунгало, заполонил пляж и поглотил мать и дочь. А потом зловонное марево накрыло и его.

3

Они появились в здании аэропорта в самый разгар регистрации рейса до Москвы. Дик вручил Андрею рюкзак и встал в хвост очереди. Выглядел он неважно. Жаловался на заложенный нос и слабость в мышцах.