– Ох, отлегло.

– Очередная шутка?

– На этот раз нет. Мне…, – он заставил себя заткнуться. Была не была. Подушечки его пальцев дотронулись до горячей щеки. Она прикрыла глаза, слегка дрожа, но не отстраняясь. Он расценил это как знак. Пальцы поднялись выше, зарываясь в распущенные волосы. Голова Эльзы покорно двигалась в такт его ладони. Он приблизил к ней своё лицо, уловив жар неровного дыхания. Приоткрытый рот безудержно манил. Влажные губы слились в заветном поцелуе. Свободная рука Андрея поднималась от бедра вверх, сжимала закованную в бюстгальтер небольшую грудь и спускалась обратно. Там, где он прикасался к девушке сквозь платье, плоть трепетала. Время замедлило ход, давая им возможность насладиться моментом. Нервные окончания захлестнула пьянящая эйфория. Он нутром осязал трогательную робость своей избранницы. Под напором поступательных движений непослушные губы оживали, становились податливыми. Вкусовые рецепторы заполонила нуга с пломбиром. Не находя выхода налитая кровью плоть с болью упиралась в брюки между ног. Теперь и у него появился повод для неловкости.

К такому она не была готова. Замок из прильнувших губ разомкнулся, пылающее лицо отдалилось. Трепыхающиеся глаза старались не смотреть вниз. Обоих охватило смущение.

Андрей дышал во все лёгкие, пытаясь обуздать скачущий галопом пульс. Молился всем известным богам, чтобы ширинка не расстегнулась.

Отдышавшись, Эльза потёрла нос.

– Ты колючий!

Он провёл по лицу указательным пальцем снизу-вверх. Она была права.

– Сменю лезвие.

– Тебе идёт лёгкая небритость.

– Ты уже берёшь меня в оборот? – он сделал удивлённое лицо.

– Нет, что ты. Я просто…!

– Да я шучу!

Он взял её за руку, притянул к себе, поцеловал в макушку.

– Спасибо за незабываемый вечер. А теперь иди, пока я не передумал. Обними дочь, передай привет Фёдору. Я зайду завтра.

– Я буду ждать.

– Как же приятно это слышать.

Глава 7. Четверг

Нарождающийся солнечный свет проникал сквозь закрытые веки, засвечивая сон как целлулоидную фотоплёнку. На этот раз никаких кошмаров о бывшей жене. Ему снился… окружённый голыми деревьями парковой зоны ледовый каток на Патриаршем пруде. Взятые на прокат коньки скользят по игольчатому льду. В разреженный воздух из открытого рта вырывается паровозный пар. Заснеженные львы дома в Ермолаевском переулке зябнут под накидкой из сахарного снега. Ему снова девятнадцать, мир дружелюбен, вселенная загадочна, воздух насыщен любовью, а будущее радужно. Гибкое тело наэлектризовано, заточенные лезвия прогулочных коньков оставляют во льду нитевидные зигзаги. Цветущая молодость переполнена огнеопасной легкомысленностью. Мысли о горячем чае вкупе с картофельными пирожками согревают задубевшие конечности. За плечами в рюкзаке трясётся полиморфный роман Дэвида Митчелла. Сегодня выходной, и ему некуда спешить…

Он сходил в туалет и снова улёгся, засунув руки под подушку. Хотел досмотреть приятный сон. Хватался за образы ушедшей в небытие поры, принуждая невинные реминисценции воскресать в полусонном разуме. Ничто не могло помешать приходу сновидений. Размеренный ропот моря едва достигал гостиной, растворяясь над поверхностью пляжа.

Короткий стук в дверь развеял ломкие надежды на продолжение мечтательного томления. Действительность ревностно смыла отпечатки гипертрофированного эпизода поздней юности. Потянувшись, он сполз с дивана, разминая затёкшую шею.

Монотонный стук повторился с печальной фатальностью. Кому-то не терпелось поведать ему что-то важное. Помня о том, что хорошие новости в шесть утра не приносят, Андрей поспешил в коридор, на ходу натягивая футболку.

Прохладный воздух облизнул босые ноги, забрался в трусы.