Винтарион так сильно ушел в свои мысли, что совсем не услышал, как леди Синтия спросила:

— А как вы в его кабинет попали, дети?

— Мам! — поморщился Локки. — Ты такие странные вопросы задаешь. Через дверь!

— Через какую? — спросила леди Синтия, и этим вопросом вернула Виру интерес к происходящему.

— В коридоре которая! Мам, что за странные вопросы? — возмутилась Летти. — Ты что, не выспалась?

— Не выспалась, — легко согласилась женщина. — Сегодня пришлось встать на рассвете, чтобы собрать коробочки первоцвета. Ты хоть и обещала помочь, даже не подумала встать, и вернулась после полуночи. Сильно после полуночи. И сама сказала не будить тебя. Так все-таки, дорогие мои, как вы попали в кабинет Вира, если дверь я заговорила?

— Заговорила? — Сэм нахмурился.

— Да, — кивнула леди Синтия. — Заговорила, чтобы узнать, придете вы извиняться или обманете нас с отцом. Снова.

Младшее поколение испуганно замерло.

Вир потянулся к лимонному пирогу, но рука повисла в воздухе, как только его мама предложила, не повышая голоса.

— Вы трое извиняетесь сейчас перед Виром. За свои слова. За свои поступки.

— А если не извинимся? — спросил Локки, совершенно не ощущая своей вины ни в чем.

— Значит, все ваши поездки будут отменены, — сказал лорд Хейл. — Вы все трое будете лишены всех поездок. Мы закроем поместье барьером, который не позволит вам ездить на гулянки, пьянки и на танцульки в соседние поместья. Будете помогать маме в теплице. Это тебя касается, Летти, в том числе. Вы же двое, — взглянул он на сыновей. — Будете помогать мне в лесу. На границах снова браконьеры появились.

— Да почему из-за какого-то… мальчишки мы должны лишиться своей поездки? — подскочил Сэм. — Мы на эту поездку…

— Не накопили ни единой серебрушки, — перебила леди Синтия. В спокойном и мягком голосе женщины прозвучали отзвуки грядущей бури. — Сядь.

Сэм поспешно опустился на стул.

— Я считаю, что вы, мои дорогие, должны знать, что поездка ваша в этом году стала возможной только благодаря вашему брату, который отдавал свой оклад. Поскольку вы не считаете нужным уважительно относиться к нему и его труду, вы не должны пользоваться тем, чего добился он. У вас, — женщина взглянула на часы. — Ровно три минуты. Или вы извиняетесь. Или на побережье поедет Вир. Его начальник уже говорил о том, что пока судебная сессия будет закрыта, мальчику не мешало бы отдохнуть. Заодно найдет там новых друзей.

Три минуты прошли в молчании. Извиниться, не чувствуя своей вины, никто из троих не смог.

— Да кто будет дружить с таким монстром! — первой сдали нервы у Летти. Подскочив, отчего стул проехался ножками по полу, царапая светлое дерево, она рванулась к выходу из комнаты… и не дошла.

За раскрытым окном задорный голос девочки звонко затянул:

— Солнце мое остроухое!

Счастье мое бирюзовое!

Хватит томить меня сутками!

Выгляни же ясноокое!

Девочка замолчала, и уже раздалось на четыре голоса:

— Ви-и-ир!

Из рук Сэма выпала тарелка. Со звоном прокатилась вилка из рук Локки.

А на улице не утихали, скандировали:

— Вир! Вир! Вир!

Вир, поднявшийся с места, удивленный, растерянный, пошатнулся, ухватившись за спинку стула. Потом вздохнул. Скользнул под столом и выглянул из окна.

— Что за шутовское представление? — рыкнул он.

На улице повисла гробовая тишина.