Снова и снова я обходил бетонное здание, без всякого успеха тряс ставни и засовы. Лес, казалось, издевался над моей беспомощностью. Наконец я остановился у одной двери, которой пользовались не так давно. Я еще раз надавил на ручку, а потом навалился на косяк и безнадежно уставился на развалины аэропарка с разбитыми скелетами летательных аппаратов, на ржавую мачту, на отель. Солнце блестело на золотой вывеске Ольмейера: «ОТЕЛЬ КОРОЛЕВСКОГО АЭРОПАРКА» было написано на ней и еще: «ЛУЧШИЙ ИЗ ИМЕЮЩИХСЯ».

Немного погодя кто-то прошел сквозь стеклянные двери бара и остановился на веранде. Потом увидел меня и медленно начал подниматься ко мне по траве.

Я тотчас узнал эту фигуру и нахмурился. Что ему здесь нужно?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

РАДИОПЕРЕДАЧА

Демпси. Ну, разумеется. Сегодня он побрился и надел более приличный костюм, нежели вчера, однако под пиджаком на нем была все та же рваная туземная рубаха. По его зрачкам я видел, что он сегодня еще не выкурил первой опиумной трубки.

Он подошел ко мне и закашлялся в довольно прохладном утреннем воздухе.

— Слыхал про Шоукросса, — заявил он еще издалека. Он прошел по растрескавшемуся асфальту, затем остановился и исподлобья уставился на меня.

Я предложил ему сигарету, которую он выковырял из моей табакерки. Он весь дрожал, когда я дал ему огонька.

— Вы знали, что китайцы были настроены против Шоукросса, не так ли? — спросил я его. — Именно это вы имели в виду, когда говорили вчера, что целая куча людей его ищет.

— Вчера? Не припоминаю. — Он запыхтел сигаретой и жадно втянул дым в легкие. Затем немного выпрямился и устремил прояснившийся взор в сторону леса. — Общественное сознание — чертовски деликатная штуковина, как думаете, Бастэйбл? — Он пошарил в кармане. — Я пришел отдать вам кое-что. Я нашел это на лестнице. — Он протянул мне ключ. — Из кармана Шоукросса, наверное, выпало.

Прежде чем взять ключ, я помедлил. Потом повернулся и попробовал, не подходит ли он к замку. Что-то лязгнуло, и дверь открылась. Из помещения повалил, едва не сбивая с ног, отвратительный запах застарелого шнапса и паленой резины.

— Вот и все, что осталось от Шоукросса, — его вонь, — сказал Демпси. — Ну что, попробуете попросить помощи по рации?

— Да, — сказал я. — Если удастся пробиться в Дарвин, я попрошу прислать первый же освободившийся воздушный корабль, чтобы забрать отсюда меня и всякого, кто еще захочет покинуть остров.

— Лучше скажите, что дело дошло до крайности. — Демпси сделал неопределенный жест в сторону поселка. — Не слишком обольщайтесь на их счет. Есть полдюжины поводов к восстанию. Если Оллсоп докопается до Шоукросса, то этих поводов будет еще больше. Китайцы сейчас в настроении перерезать всех малайцев, а если белые вмешаются, они, вероятно, объединятся между собой и для начала убьют всех нас. Истинная правда. — Слабое подобие улыбки мелькнуло на его губах. — И я это знаю. В конце концов, у меня хороший контакт с туземцами. Куда лучше, чем это обычно бывает у белых. Шоукросс — это только начало.

Я кивнул:

— Я передам это в Дарвин.

— Вы умеете работать с рацией?

— Меня немного учили, когда я сдавал на патент.

Демпси зашел за мной следом в темное и грязное помещение бюро. Здесь валялось множество пустых пивных банок, бутылок и всякого хлама от сломанных приборов. Демпси открыл ставни, и свет просочился сквозь пыльные стекла. В углу я увидел аппарат — вероятно, это и была рация. Я пробрался к нему, перелезая через кучи грязи и хлама, вываленного на пол.