Демпси показал мне на педаль под скамьей. Я сел и поставил на нее ногу. Она повернулась, сперва медленно, затем дело пошло легче.

Демпси осмотрел рацию.

— Вроде постепенно нагревается, — сказал он. Он начал возиться с прибором. Из трубки донеслось легкое потрескивание. Он снял ее, послушал, покачал головой. — Трубы, наверное. Дайте-ка я попробую.

Я встал, и Демпси опустился на стул. Спустя некоторое время он нашел отвертку и отвинтил корпус.

— Я так и думал, трубы не в порядке, — сказал он. — За вами на другой скамейке должна быть коробочка с запасными трубками. Вы не могли бы мне передать их?

Я нашел коробку и поставил рядом с ним. Он продолжал возиться.

— Вы изучали радиодело на воздушном корабле? — спросил я.

Он сжал губы и продолжал работу.

— Как вы вообще здесь оказались? — продолжал вгрызаться я со своими вопросами. Любопытство пересилило даже чувство такта.

— Не ваше сраное дело, Бастэйбл. Так, теперь должно заработать. — Он завинтил последнюю трубу, начал нажимать на педаль, затем закашлялся и откинулся на стул. — Просто слишком ослаб, — сказал он. — Займитесь лучше педалью, если вам с ноги…

Он зашелся в новом приступе кашля, когда встал, и я занял его место.

Покуда я нажимал на педаль, он снова повернул рычажки, пока наконец в наушниках не раздался слабый голос. Демпси повернулся и поправил микрофон:

— Алло, Дарвин. Говорит Роув Айленд. Прием.

Он нажал на кнопку.

— Нет, мне очень жаль. Я не знаю наших проклятых позывных. Более того, радиста нашего убили. Нет, здесь не военная база. Это Роув Айленд в Индийском океане. Гражданское население в опасности.

Покуда я продолжал давать ток в генератор, нажимая на педаль, Демпси объяснял Дарвину наше положение. Возникла суета, потребовалось время — примерно двадцать минут мы ждали, пока радист консультировался, затем еще большая неразбериха, когда начали локализировать остров, и наконец Демпси откинулся на спинку стула и вздохнул.

— Благодарю, Дарвин.

Снимая наушники, он глядел сквозь меня:

— Вам повезло. Через один или два дня здесь может быть один из их патрульных кораблей, если его не собьют. Можете попрощаться с остальными, собрать вещички и тю-тю.

— Я очень благодарен вам, Демпси, — сказал я. — Не думаю, что без вас мне бы удалось пробиться.

Сложности с рацией окончательно вымотали его. Он встал и медленно побрел по бюро, отбрасывая одну за другой бутылки, покуда не нашел почти полную бутылку рома. Он отвинтил пробку, сделал изрядный глоток и затем протянул ее мне.

Я взял и тоже глотнул рома. Я едва не задохнулся. Сосуд содержал довольно-таки крепкое пойло. Я вернул бутылку и чрезвычайно внимательно стал смотреть, как он допивает ром.

Мы покинули бюро и побрели по аэропарку. Когда мы приблизились к мачте, он остановился и взглянул вверх через распоры. Пассажирский лифт стоял наверху — вероятно, был оставлен там, когда большинство европейцев поспешно эвакуировалось с острова.

— Этот не потянет, — заметил Демпси. — И обслуживать его некому, даже если бы он был в приличном состоянии. Кораблю придется садиться прямо на землю. Довольно трудное дело. Тут уж всем надо браться за дело.

— Вы мне поможете?

— Если буду в здравом рассудке.

— Я слышал, что вы служили когда-то на воздушном корабле, — сказал я.

И тотчас же пожалел о своем любопытстве, потому что на его лице проступило странное выражение боли и нехорошего веселья.

— Да. Да, служил. Правда, очень недолго.