— Ох, дорогая! Не к той ты с этим вопросом обратилась! — вытерла иллюзионистка слёзы в уголках глаз платком. — Я за него умереть готова. Он меня из такой дыры вытянул и выходил… А сколько раз жизнь спасал… Я в него влюбилась по уши и без его спроса ребёнка себе заделала, ничего не сообщив. А потом был переворот на Родине и предательство богини, которой я верила больше, чем себе. И он единственный, кто был рядом, ничего не требовал, давал выбор и оказывал помощь, даже тогда, когда я сама бы постыдилась попросить. Ну и что, что я не одна? Что б ты понимала, нас не две и даже не сто. Нас тысячи! Каждый человек или нечеловек, связанный с ним кровными обетами, есть в его душе и сердце. Ты можешь не поверить, в его системе ценностей мы все — его родные, и за нас он, не задумываясь, убьёт. Он и за тебя убивал. Он забирал своих людей из Рюгена, обычных бойцов. Он рванул за Агафьей в логово врага и вернул её к жизни. Он пошёл воевать один, лишь бы мы не попали под удар. Так какой смысл в ревности? Этого мужчины, этого воина и этого покровителя хватит на всех. И если он попросит, прикажет или даже шёпотом скажет, что мы должны сделать, мы в лепёшку расшибёмся, но сделаем. Ведь всё это не только ради него, но и ради нас. Ты думаешь, кровники бы умирали раз за разом в этой бойне, не верь они в него чуть ли не на уровне бога? Нет! Они в него верят даже больше, я в него верю больше, чем в богов, которым нет дела до людей. Они играют нами как пешками, а он — нет! Я не знаю, почему ты вдруг начала сомневаться в брате, но бросай это гиблое дело. Ты — его кровь и плоть, его единственный родной человек. Он отыскал тебя неимоверной ценой сквозь миры и изнанки. И женская солидарность здесь неуместна. Даже если у него гарем соберётся, я приму их в своё сердце, ведь больше, чем уверена, что гнилых людей там не будет. А уж то, что он для каждой из нас буквально сотворил чудо, не поддаётся сомнению. Не веришь мне, спроси у Светы при случае. Там история отношений не менее впечатляющая.

— Я в нём не сомневалась, — покачала головой раздавленная и уставшая Кирана. — Я просто никак не могу встроиться в местную модель общества с многожёнством. И да, ты права, мне было обидно за вас, ведь я примеряла ситуацию на себя.

Тэймэй обняла охотницу. Почему-то сейчас та показалась иллюзионистке маленькой потерянной девочкой, нуждающейся в утешении и нежности.

— Поэтому я говорила тебе всё, как есть. Нам невероятно повезло, что Михаил у нас есть. В отношениях с ним не было и не будет грязи. Но он не благородный рыцарь без страха и упрёка. Такие бессмысленно подыхают первыми и тянут за собой весь род. Он — опасный хищник, не показывающий силу. Он — вожак. Если ты не принимаешь эту модель для себя, то никто же и не заставляет тебя ею жить. Найдёшь, как волки, одного партнёра и на всю жизнь. Да ты и нашла уже, только довериться не решаешься. А он и не торопит. Ждёт, — совершенно непрозрачно намекнула Тэймэй на Ксандра, но была проигнорирована.

— Я смотрю, как Михаил женщин вокруг себя собирает, все для рода и клана полезные, и понимаю, что мне как главе рода нужно так же, а я не могу. Не могу переступить через себя.

Кирана опустила голову, отчего волосы закрыли её лицо и полыхающую огнём татуировку.

— Ох, — Тэймэй обняла охотницу ещё крепче, — у каждого свой путь. Иди своим и не оглядывайся на брата. Его путь, возможно, вообще никому не дано будет повторить.

Глава 23

Легионы орденцев вернулись, как и было приказано, через два дня марша. На пятёрку проштрафившихся паладинов было страшно смотреть. Они больше напоминали иссушенные мумии. Кожа да кости, землисто-серый цвет лица и полное принятие ситуации и собственной смерти.

— Серв, почему они не проигнорировали мой приказ-наказание? — тихо поинтересовался я у бывшего паладина Альба, а ныне моего верного сторонника.