— Вы подписали приказ об охоте на меня и чему-то еще удивляетесь?

— Пока только тому, что ты остался жив. Мне передали, что один из Охотников выпустил в тебя целую обойму.

— Да. Но он не попал мне в сердце.

Фалви и Джек переглянулись.

— Выстрелив в упор?

— Он неважный стрелок.

— Как бы там ни было, это мне помогло принять решение, — Джек кивнул на раненого Фалви. — Все кончится гораздо быстрее.

Я напрягся, но запахи мне говорили, что происходит что-то совсем другое, противоречащее его словам.

— Джек? Какого черта, Джек? — сержант шагнул к министру.

— Ты все еще пытаешься защищать его, Финн? Ты сумасшедший! — по знаку министра полицейского оттеснили от нас.

— Нет, Джек! Мы о другом договаривались!

Фалви рванулся к нам, но его удержали двое военных, в итоге он резко побледнел, схватился за раненое плечо.

Меня толкнули в спину, повели прочь.

— Руари! — выкрикнул позади Фалви.

Вместе с его криком до меня докатились его отчаяние и вина, но я не обернулся. Министр, который шел сбоку, внимательно за мной наблюдал.

— Знаю, чего вы хотите от меня, — произнес я. — Почему вашему другу не скажете?

— Твой нюх не обманешь, да? — Джек зло усмехнулся. — Но Финна обмануть придется. Иначе он не отвяжется. И тебя придется убить.

— Когда-то вы боялись потерять друга. Теперь уже нет?

— Ты его чуть не загрыз. Следующий раз станет для сержанта последним, ты это знаешь.

— Не хочу оправдываться, но вы не находите странным, что я должен вести себя как баран, когда меня пытаются убить, когда угрожают жизни моей семье, когда ваш доктор всаживает мне на охоте двойную дозу «Лунной ярости»?

Министр резко остановился.

— Гарван снова сделал тебе инъекцию? Идиот…

— Уволили бы вы его, — заметил я. — Как-то неосмотрительно делать такие вещи без ведома начальства. Не первый раз уже.

— Не могу. Сыворотка — это его изобретение. Лучше него в этом никто не разбирается, даже при наличии здесь большого штата неплохих ученых.

Мы зашли в какую-то комнату, где на штативе стояла видеокамера, а напротив — стальной стул для казни, вмонтированный в пол. Место это было мерзкое, хотя тут не чувствовалось ни единого запаха — серый пол тщательно вымыли и продезинфицировали, так что даже пятнышка не осталось на его серых плитах — но все же оно сохранило отпечаток боли и смерти.

— Если вы решили сделать из меня подопытного кролика и отдать Хэйсу, лучше пристрелите по-настоящему.

Министр задумчиво и несколько нервно покрутил на руке браслет часов и ничего не ответил. Меня толкнули в металлическое кресло. Руки и ноги приковали наручниками к подлокотникам. Один из военных включил камеру. Перезарядил винтовку обычными патронами, навинтил на ствол глушитель и навел на меня. Джек коротко кивнул.

— Черт…

Выстрел прозвучал, как тихий хлопок. Пуля пробила сердце. Внутри все словно обожгло. Хотелось орать. Но я, закусив губы, задержал дыхание. Голова безвольно упала на грудь. Несколько секунд показались вечностью.

— Все, снято, — произнес министр, выключил камеру.

Я грязно выругался, облизывая с губ кровь и тяжело дыша. В глазах на несколько мгновений потемнело. Министр зло засмеялся.

— Ты действительно удивительно сдержан, Руари. Сколько раз в тебя стреляли? — полюбопытствовал он.

— Обычными пулями? Раз пять, наверное. Но у моей сдержанности есть предел. Вам лучше его никогда не видеть.

Джек кивнул.

— Отправьте запись сержанту. И не пускать его в министерство, пожалуй, с неделю.