– Да, они сделали это. – Он смотрел в огонь невидящими глазами, его голос упал до шепота, будто он думал вслух или тяжело переживал то, что произносит. – Они забрали ее и сломали мою лодку. А я медленно умираю здесь, в задней комнате, потому что мою жизнь они тоже отняли. Если бы я имел, я отдал бы им миллион фунтов – лишь бы они вернули мою Мэри. Она на пять лет старше меня. Он больше не защищался.

– Чем же вы здесь живете?

– Каждые две недели они привозят мне консервы. Немного. И еще сгущенное молоко. Чай у меня есть, и еще я ловлю мелкую рыбешку с берега. – Он опять уставился в огонь, сдвинув брови; он как‑будто вдруг начал понимать, что я принес какие‑то перемены в его жизнь. – Кто вы, сэр? Кто вы? Вы не один из них. И вы не полицейский, я нагляделся на них. Нет, вы совсем не такой... – Теперь в нем появились признаки жизни, жизнь возникла а его лице, в глазах. Он смотрел на меня целую минуту, и мне стало неловко под взглядом его выцветших глаз. И тут он сказал: – Я знаю, кто вы. Я знаю, кем вы должны быть. Вы человек правительства. Вы агент службы безопасности.

– Браво, старикан, я готов снять перед тобой шляпу. – Я стоял перед ним, затянутый в скафандр по самые уши, с ног до головы засекреченный, а он видел меня насквозь. А еще болтают о непроницаемых лицах стражей безопасности! Я припомнил, что бы ему сказал на моем месте дядюшка Артур: автоматическое лишение должности и тюремное заключение, если старик выболтает хоть слово. Но у Дональда Мак‑Ичерна не было никакой работы, чтобы лишиться ее, а после жизни на Эйлен‑Оран даже тюрьма строгого режима покажется отелем – из тех, что в путеводителях отмечены, как отели высшего класса; так что я в первый раз в жизни честно сказал:

– Я агент службы безопасности, мистер Мак‑Ичерн. И я намерен вернуть вам вашу жену. Он медленно покачал головой, затем сказал:

– Вы, должно быть, очень смелый человек, мистер Калверт, но вы не представляете, с какими ужасными людьми вам придется иметь дело.

– Если я когда‑нибудь получу медаль, мистер Мак‑Ичерн, то лишь в том случае, если меня с кем‑нибудь спутают. Что же до остального, я очень даже хорошо представляю, против кого выступаю. Попробуйте поверить мне, мистер Мак‑Ичерн. Этого будет достаточно. Вы ведь были на войне.

– Вы и это знаете? Вам сказали ? Я покачал головой:

– Никто мне не говорил.

– Благодарю вас, сэр. – Его спина вдруг стала очень прямой. – Я был солдатом двадцать два года. Я был сержантом Пятого Хайлендского дивизиона.

– Вы были сержантом Пятого Хайлендского дивизиона, – повторил я. – На войне вы повидали много всякого народу, мистер Мак‑Ичерн, и не только шотландцев, для которых Шотландия была превыше всего.

– Дональд Мак‑Ичерн не стал бы с вами спорить, сэр. – В первый раз тень улыбки тронула его глаза. – Но здесь, среди них, есть двое, которые хуже, чем... Вы понимаете, кого я имею в виду, мистер Калверт. Но мы не побежим, мы не сдадимся так легко. – Он неожиданно вскочил на ноги. – Боже мой, о чей я говорю? Я иду с вами, мистер Калверт! Я коснулся его плеча рукой:

– Спасибо вам, мистер Мак‑Ичерн. Но не нужно. Вы уже достаточно сделали. Ваши дни борьбы уже миновали. Оставьте это нам. Он молча посмотрел на меня, потом кивнул. Снова только намек на улыбку.

– Да, может, вы н правы... Я всегда хотел повстречать на жизненном пути человека вроде вас. И встретил. – Он устало опустился в кресло. Я двинулся к двери.

– Доброй ночи, мистер Мак‑Ичерн.