Чужаки не использовали радио – они использовали скварки.

Дэнсмур произнес это вслух, и Холберстэм энергично закивал.

– Да, фары колесников выполняют роль антенн для скварков. Ну и быстро вы сообразили, сэр Чарльз! Я поражен.

– Скорее оправляйтесь от поражения и отвечайте на следующий вопрос.

– Пожалуйста. На какой?

– Единственный, о котором я не спросил, но, очевидно, должен был. Уолли, у нас есть возможность принимать скварковые сигналы? Мы захватили с собой все, что только могли придумать, но вряд ли кто-то предполагал, что мы обнаружим здесь неизвестную науке элементарную частицу, мода на которую прошла двести лет назад.

– Угу, мои ребята работают над этим прямо сейчас. Жози Мазур утверждает, что мы сможем приспособить одного из колесников из числа взятых на «Жаворонок» и преобразуем его скварк-излучение в обычные сигналы. Правда, надо что-то придумать с кристаллической решеткой из платины. Полагаю, исследовательская группа из Макнамаровского института подкинула идею парням из Парижа, обнаружив, что колесники не реагируют на лазерный свет, отраженный от зеркала. Если оно, конечно, не сделано из оптически плоской платины. Таким образом, они считают теперь, что когерентный свет лазера несет некоторое число скварковых пакетов, своего рода Эффект Суперсимметричного Прицепа. Обычное стекло смешивает фазы скварков, а платиновое зеркало скварковую информацию не искажает.

– Разве ученые не могли обнаружить это два столетия назад?

– Нет. У них не было колесников, чтобы отвечать на скварковые сигналы. Пучки спартиклей присутствовали и тогда, однако не существовало способа их обнаружить. До сегодняшнего дня.

Биншаба была несчастна.

– Симеон, зачем? – недоверчиво покачала она головой. – У нас больше ртов, чем мы можем прокормить… Ну почему ты принес этого ребенка?

Ей незачем было спрашивать, от кого исходил приказ. Ведьмы, сообщил бы ей Симеон прямолинейно. Очевидно, ребенок из Внешнего мира, но, как предполагалось, женщины не должны знать о его существовании.

Муж Биншабы с трудом подыскивал ответ. Есть вещи, известные Совету, которые не подлежат разглашению. Тяжело знать о существовании большего мира, что еще раз подтверждало узкие рамки данного микрокосмоса человечества. Однако невозможно не считаться с его существованием.

– Ребенок… больной, – сказал он лукавя. – Перенес серьезную травму. Потерял близких родственников.

Это, по крайней мере, было правдой. И все равно ему не хотелось лгать. Он знал, что правда скрывает неправду. Зато не знал, что то, что он принимал за правду, скрывало совсем другую неправду.

– Нас выбрали, чтобы заботиться о нем. Заменить отца и, мать, которых несчастный потерял. Воспитать его в заповедях Деревни.

Биншаба умоляюще схватила мужа за руку.

– Нам обоим известно, что это далеко не все.

Симеон испытывал тревогу. Знает ли она? Знают ли все женщины? Одна его часть понимала, что они должны знать. То, что знают мужчины, женщины тоже должны знать, поскольку женщины удивительно проницательны. Даже более проницательны, чем мужчины, которые тратили время, рассуждая о политике Деревни и стругая детей со своими собственными и чужими женами, формулируя абсурдные прожекты и со вкусом разглагольствуя о них; нельзя не упомянуть и о кислом пиве, употребляемом в огромных количествах. Женщины же занимались конкретным делом, делом, которое скрепляло Деревню.