– В каком смысле?

– Дошло до того, что я поставил сумму, которой у меня не было.

– И сколько это?

– Этого я Вам не скажу, мне стыдно. Сумму, которой у меня не было и нет, и я здорово подпортил бы себе жизнь, если бы проиграл.

– Но Вы ведь не проиграли?

– Нет. Бубновый валет против трефового.

– Во что играли?

– В техасский холдем.

– Что это?

– Техасская разновидность покера.

– От обычного сильно отличается?

– Ну, посложнее. У каждого игрока по две закрытые карты плюс борд, то есть пять общих открытых карт.

– Вроде телесины.

– Да, принцип тот же.

– Кстати, как правильно, телесина или тересина? Я, честно говоря, не улавливаю разницы.

– По-моему, можно и так, и так. Это же искажённое итальянцами «Теннесси», а само название американское.

– Серьёзно?

– Конечно. В Америке разновидностей покера столько же, сколько штатов, где в него играют. Техасский вариант – самый популярный. Его разработали специально, чтобы ограничить выигрыши и проигрыши, не то народ начнёт проматывать целые состояния, как это частенько бывает в телесине. Но вчера ночью это не сработало. Вчера ночью я был на волосок от краха.

– Но потом всё-таки выиграли.

– Да, а проигрался Дами-Тамбурини. Он стал проигрывать и требовать реванша, чтобы отыграться, и снова проигрывать, и снова пытаться отыграться, и так до тех пор, пока не остались только он и я, ведь, в конце концов, это были наши с ним личные счёты. И я тоже не сдавался, меня было не остановить. За двадцать минут, нет, даже за четверть часа я выиграл целую пропасть денег.

– Сколько?

– Стыдно признаться...

– Почему? Вы же их не проиграли.

– Нет, не проиграл, но по сути это одно и то же.

– Так сколько?

– Восемьсот сорок тысяч.

– Боже правый!

– Ну, если всё время удваивать ставки...

– А у него, этого Вашего друга, есть такие деньги?

– Должны быть. Семейный капитал приличный: банк, земля, вино, минеральный источник, недвижимость... Вот только мне они не нужны. Потому-то я Вам и позвонил.

– То есть как это не нужны? Почему?

– Потому что это чересчур! Да и как их получить? Даже нотариус, который дежурит там на случай крупных проигрышей, и тот не знал, что придумать.

– Значит, Вы выиграли восемьсот тысяч евро и просто оставили их?

– Восемьсот сорок тысяч. Но – да.

– Чёрт!

– Думаете, я сглупил?

– Нет, просто это несколько необычно...

– Я просто не стал их брать, но взамен кое о чём попросил.

– И о чём же Вы попросили?

– Видите ли, доктор Каррадори, уже светало. В соседней комнате, в своём гамаке, напичканная парацетамолом, спала Мирайдзин. Я, совершенно вымотанный, сидел в компании четырёх других, ещё более измочаленных людей, боясь даже подумать, что через пару часов должен начать приём в больнице. А за столом рыдал совершенно убитый человек, который ещё шесть часов назад считался моим другом...

– Ну так и всё-таки, о чём Вы попросили?

– ...к тому же мне было ужасно стыдно. За то, что явился играть, хотя у Мирайдзин подскочила температура. За то, что не поехал домой, как мне было велено. За то, что, начав проигрывать, остервенел, а не бросил играть, как обычно. И ещё за то, что только сильнее остервенел, когда начал выигрывать, выигрывать, выигрывать – пока не выиграл этой несуразной суммы.

– Ладно, я понял, Вы были потрясены.