— Не робейте, мистер Марк, не робейте! Я хорошо понимаю, что когда неотступно стоит перед глазами образ милой женушки, которая со слезами зовет вас в свои объятия, тогда грешно было бы не стараться придумать какого-нибудь средства, чтобы вернуться к ней. Ведь душа-то у человека не камень. Так пусть уж будет по-вашему, и когда вы приметесь за дело, я не пожалею рук, чтобы помочь вам.

— А знаете ли, Боб, — продолжал Марк после некоторого молчания, — я думал сейчас о возможности привести сюда наше судно. Если нам удастся привести его в эту бухту, оцепленную подводной стеной скал, то здесь, за ветром, оно простоит многие годы. К тому же, если мы вздумаем строить новое судно, то нам понадобится более обширная верфь, чем палуба «Ранкокуса», да надо будет подумать и о возможности спустить новое судно на воду. В виду всего этого нам прежде всего следует попытаться привести сюда «Ранкокус».

Боб, конечно, не замедлил согласиться, имея в виду также и то, что здесь его запасы пресной воды со всем тем, что имелось на судне, будут в целости и сохранности, тогда как там, окруженное со всех сторон подводными скалами и рифами, злополучное судно неминуемо должно будет разбиться вдребезги при первой буре.

Придя к соглашению относительно этого важного вопроса, Марк и Боб спустились с вершины кратера и вернулись к своей шлюпке. Море все еще было спокойно, а потому Марк не особенно спешил возвращением. Он посвятил еще около получаса на измерение глубины природной бухты, огражденной подводною грядою скал, едва заметных над поверхностью моря, но прекрасно преграждавших путь морскому волнению. На поверку оказалось, что здесь достаточная глубина, а дно заливчика чистое, песчаное, как нельзя более благоприятное для будущей стоянки «Ранкокуса».

Покончив с этим делом, наши моряки пустились в обратный путь. Марк не выпускал из рук лота, тщательно изучая фарватер. Ему пришлось убедиться, что выполнению их замысла мешают два серьезных препятствия. Первое состояло в том, что путь, по которому они теперь следовали, ясно лежал на одном месте между двумя грядами подводных скал, тянувшихся на протяжении более четверти мили, почти параллельно друг другу, на расстоянии всего каких-нибудь ста двадцати пяти метров одна от другой.

В промежутке между ними глубина была вполне достаточная, но пространство между ними было слишком незначительно, чтобы могло пройти беспрепятственно такое большое судно, как «Ранкокус». Шлюпка четыре раза прошла этот кусок пути, и Марк каждый раз внимательно изучал фарватер, измеряя его глубину чуть ли не на каждом метре, и усердно вглядывался в воду. К счастью, она была прозрачна, и при дневном свете можно было прекрасно видеть на глубине от четырех до шести метров. Наши моряки могли убедиться, что если «Ранкокус» не будет ни на йоту уклоняться ни в ту, ни в другую сторону и пройдет прямо, как стрела, через эту теснину, то никакая иная опасность не будет ему грозить. Вторым же, более серьезным препятствием на пути к упомянутой бухте был большой подводный утес, хотя и находившийся на весьма значительной глубине, но все же не достаточной для судна с таким водоизмещением и так глубоко сидевшего в воде, как их «Ранкокус».

За исключением только одного места, более тридцати трех метров шириною, представлявшего собою, повидимому, глубокую расщелину подводного утеса, судно никоим образом не могло бы пройти в этом месте, в расщелине же было достаточно воды, и только тут можно было с большою осторожностью провести «Ранкокус». По обе стороны этого узкого прохода необходимо было поставить вехи или буйки, так как малейшее уклонение вправо или влево повлекло бы за собою неминуемую гибель судна.

Марк и его товарищ вернулись к себе на «Ранкокус» лишь около трех часов пополудни.