50

Джейми спустилась по ступенькам, ведущим в гараж, волоча за собой чемодан, потрепанное черное чудовище, которое она купила вскоре после медового месяца. Он путешествовал с ней в Санта-Лючию, а потом и по всем Штатам вместе с Дэном и мальчиками. Она засунула чемодан в заднюю часть фургона и несколько мгновений смотрела на него.

«Я действительно сделаю это, — подумала она. — Сейчас я сяду в машину вместе с детьми, и мы не будем останавливаться, пока не доберемся до Сан-Диего».

В банке все вышло как нельзя лучше. Отдавая кассиру подписанное заявление о закрытии сберегательного и расчетного счетов, Джейми ожидала, что ее охватит паника. Но кассир вернулся с пухлым конвертом, в котором лежало чуть больше пяти тысяч наличными, и, принимая его, она вдруг испытала просветление. Джейми поняла, что отъезд был единственным способом обезопасить детей. А чтобы все сделать правильно, ей придется выправить им новые документы. Она знала, с чего начинать. Картер еще слишком мал, чтобы понять, а вот Майкл обо всем догадается. Для начала она расскажет ему о Бене Мастерсе. Но не сейчас. Позже, когда они устроятся на новом месте…

Она вышла из банка с улыбкой на губах, думая, как здорово, что они начинают жизнь заново.

Это чувство растаяло без следа, когда Джейми зашла в винный магазин в Уэллсли-Хиллз.

Моложавый продавец, стоявший за прилавком — высокий и худощавый, с копной густых черных волос и гладкой загорелой кожей — сбился с ног, стараясь разыскать для нее несколько больших картонных коробок. Он настоял на том, что сам донесет их до машины.

— Вы ведь Джейми Руссо? — полюбопытствовал он. Она уставилась на него, гадая, как он сумел узнать ее. Продавец покраснел.

— Вы вроде как похожи на нее. Вот я и спросил.

Она кивнула.

— Я Джейми.

— Я немного знал вашего мужа. Дэн заходил сюда пару раз в месяц, может, чаще, чтобы купить бутылочку «Джонни Уокера». Мы с ним иногда болтали о том о сем, о «Сокс» и всякой ерунде. Дэн был очень славным парнем, и я… мне очень жаль, что с ним так вышло, и… ну, вы понимаете.

«Раз в неделю Дэн покупал бутылку виски… — тупо думала она по дороге домой. — И давно ты стал так делать, Дэн? Я никогда не видела, чтобы ты пил в рабочие дни, но, с другой стороны, откуда мне было знать, чем ты занимаешься в своем подвале, где ты проводил все свое время? И почему ты вдруг стал пить так много? И как получилось, что я ни разу не видела пустых бутылок из-под „Джонни Уокера“ в мусорном баке? Или ты прятал их среди мусора, а потом выбрасывал?»

Джейми вдруг ощутила прилив злобного раздражения к продавцу винного магазина, который знал о ее муже нечто такое, чего не знала она сама, — и никогда не узнает. Какая-то часть ее даже захотела вернуться в винный магазин и хорошенько расспросить продавца.

«Вы знаете, почему мой муж так много пил? Он выглядел расстроенным? Он вам ничего не рассказывал? Как он себя вел? Расскажите мне, о чем вы говорили, потому что мне надо чем-то заполнить проклятую пустоту, которую я ношу в груди последние пять лет».

Но она не повернула, а поехала дальше, внезапно сообразив, что в Уэллсли навсегда останется кусочек ее души. Уехав отсюда, она никогда не узнает, почему Дэна убили. Разумеется, она могла попытаться найти утешение в том, что и Бен Мастерс мертв, но Кевин Рейнольдс остался жив. Рейнольдс и его третий сообщник, этот неведомый Иуда.

Джейми то и дело поглядывала в зеркало заднего вида и в боковые зеркала, чтобы убедиться, что за ней никто не следит. И еще она поняла, что, куда бы они ни уехала, остаток дней она проведет вот так — оглядываясь через плечо и глядя в зеркало заднего вида.