— Что это ты принёс? — спросила Нежина (взглянула на перевязанный верёвкой плед).

— Это не для тебя.

Повертел головой — попытался сообразить, дома ли Альбинина мама. Кроме громкого тиканья настенных часов иных звуков не различил. Не услышал ни бормотания телевизора, ни музыки из радиоприёмника. В прихожую не проникал даже шум улицы, будто все форточки на окнах плотно прикрыты. Почти полная тишина. Никто не выглядывал в дверной проём (чтобы на меня взглянуть), не интересовался у Королевы «кто там явился». Признаков присутствия в квартире Тамары Нежиной я не обнаружил. Что меня порадовало: по пути к Альбине настраивался выслушивать от её мамы обвинения и упрёки.

— Нет его здесь, — сказала Королева. — Не переживай.

Расстёгивал пуговицы на пальто — замер.

— Уже знаешь, что ваш Сан Саныч на свободе? — спросил я.

— Он не мой!

Альбина гневно сверкнула глазами. Блеснули и её расчёсанные, но не заплетённые в косу волосы (их кончики почти касались поясницы девушки).

— Как скажешь.

Я поднял руки в примирительном жесте. Снова не заметил на лице Нежиной косметики. Вновь отметил покраснение вокруг её глаз.

— Обувь снимай, — сказала Альбина.

Мой взгляд скользнул по старенькому коврику, по поверхности паркета — исцарапанной, местами с тёмными пятнами дыр.

— Не переживай: не испачкаешься. Я только сегодня утром пол намыла.

Альбина шаркнула по полу тапочкой. Затянула поясок на халате, разровняла на нём складки. Наблюдала за тем, как я разувался.

— Рана на руке, смотрю, тебя уже не беспокоит, — заметила Королева.

— Молодой организм, — сказал я. — Всё заживает быстро.

Нежина притопнула ногой — будто стряхнула с неё мой взгляд. Я поднял глаза, увидел недовольство на лице девушки (направление моего взгляда Нежина заметила). Но не смутился — лишь улыбнулся Альбине в ответ.

— На кухню иди… организм, — сказала Королева. — С чем чай-то ты собрался пить?

Она направилась к кухонному столу.

— Моих конфет не осталось?

Нежина остановилась, обернулась.

— Ты… правда думал, что я буду хранить их для тебя? — спросила Альбина. — Я угостила твоими конфетами маму, Изольду Матвеевну…

— Нежина, это была шутка, — сказал я. — Ты знаешь, что такое ирония?

Королева повела плечом. Ткань халата пришла в движение — скользнула по телу.

По этому же телу скользнул и мой взгляд (что заметила и его владелица — нахмурилась).

— Понятие «ирония» мне известно, — сказала Альбина. — В отличие от тебя, Усик, я понимаю, чем оно отличается от понятия «идиотизм». Могу предложить тебе к чаю гречку.

— Подгоревшую?

— Нормальную.

Нежина отвернулась, отправилась в кухню.

Последовал за ней, поглаживая взглядом её спину и ягодицы.

— Со второй попытки я справилась, — сказала Альбина. — И моё предложение — не «ирония». Потому что из еды у меня сейчас есть только гречневая каша, пара видов сырой крупы, мука, сахар и соль. Выбирай.

Мысленно упрекнул себя за то, что не заглянул перед визитом к Королеве в магазин. Ведь даже прихватил с собой десять рублей (о чем благополучно позабыл, покинув общежитие). Думал по дороге к дому Нежиной о возможных сегодня встречах: с маньяком, с Альбининой мамой, с Сан Санычем. Прикидывал, сколько просижу в засаде. Гадал, не простужусь ли в своих «ботиночках на тонкой подошве».