– Я давно пропил их в кабаках Базры, - откликнулся Конан. - И не золотые то были, а так, рыбья чешуя!

    Пришпорив коня, он помчался к лесу. Ния судорожно цеплялась за его пояс.

    – Поймать его! - рявкнул Таглур. - Салед, рябая собака, он ведь из твоего десятка? Бери своих людей, и за ним! Излови мерзавца, или прибей! Не то вычту с тебя шесть монет и цену коня и оружия!

    – Изловлю, господин мой, - мунган склонился к конской гриве. - Только люди мне без надобности. Я этого северного суслика и один скручу.

    – Коль так, скачи за ним! А в награду… - сердар поиграл плетью, потом швырнул ее рябому мунгану. - В награду спустишь с безбожника шкуру, если возьмешь его живым! Сегодня же вечером, перед моим шатром!

    ***

    Не поймав, не прибьешь и шкуру не спустишь. Конан позволил, чтобы его поймали. Правда, со шкурой своей он расставаться не собирался.

    Когда между ним и столицей славного князя Ашакана пролегло изрядное расстояние, киммериец остановил вороного на обочине, спрыгнул с седла и строго приказал Ние:

    – Сиди здесь, с коня не слезай. А начнут метать стрелы, скачи в лес.

    – Они убьют тебя, господин!

    Конан хмыкнул, бросил взгляд на лезвие секиры - там плавала в крови чья-то голова, но явно не его.

    – Не убьют.

    – Откуда ты знаешь?

    – Кром шепнул.

    Не обращая больше внимания на девочку, он встал посреди дороги и повернулся лицом к преследователям. Раздавшийся вскоре дробный топот возвестил, что преследователь одинок. Конан, запустив руку в густые темные волосы, усмехнулся; он знал, кто мчит по его следам.

    – Опять хочешь крови, Рорта? - ладонь киммерийца огладила лезвие секиры.

    – Кровь, - прошипел невидимый призрак, - крр-роовь… Да, я хочу крови.

    – Но то будет кровь мунгана. Стигийцев в отряде Таглура нет.

    – Пусть! Это кровь врага, и я выпью ее до последней капли.

    Дорога была безлюдна, и Конана мог разглядеть приближавшегося всадника за две сотни шагов.

    – Пожалуй, я буду драться с Саледом на мечах, - вдруг произнес он. - А ты, Рорта, отдохни.

    – Это почему? Почему? - встревоженно заклекотал дух.

    – Мне казалось, что усатый Таглур вышлет в погоню целый отряд… десять или двадцать воинов… Тут бы я не справился без твоей помощи! Но с этим мунганом я хочу биться один на один и равным оружием.

    – Почему? Почему?

    – Не слишком-то много чести рубить его волшебным топором, который сечет клинки словно ивовые прутья.

    – Нет! Я хочу крови!

    – Мало тебе тех шестерых, что я прикончил в Базре?

    – Так то было девять дней назад, - возразил Рана Риорда. - Мы заключили договор, киммериец: ты поишь меня кровью, и ты обязан доставить меня к наследникам Гидаллы; я же отблагодарю тебя. Разве не так? А теперь ты не даешь мне взять жизнь этого ничтожного мунгана!

    – И все же я буду сражаться мечом, - упрямо сказал Конан.

    – Боюсь, не получится, - ответствовал дух, и в его клекочущем хриплом голосе киммерийцу почудилась насмешка.

    Он не желал больше спорить со своим бесплотным спутником и наклонился, чтобы положить секиру на землю.