Да я его даже мысленно обругать не смогла, слов таких в лексиконе не нашлось.

Внутреннее вскипая аки чайник, вновь глянула на свое изображение. Я всегда любила красивое белье, и подбирала его, опираясь на собственное правило, чем меньше ткани, тем лучше. Так что те веревочки, что сейчас висели на моих бедрах, бельем можно было назвать условно. С бюстиком все было не столь печально. Красные чашечки отлично поддерживали мою грудь третьего размера, а очаровательный гипюрчик прикрывал соски.

Но! Какое право этот мужлан имел рассматривать меня в таком непотребном виде!!!

— И как это понимать? — прорычала я дурным голосом.

Ха, мне никто не ответил. Орш был вне доступа, так сказать. Он наслаждался видом.

— Дар Орш Ор, прекратите немедленно и выключите это… это безобразие, — я бурлила от гнева.

— Да какое безобразие милая? — отмахнулся от меня бородач. — Да это лучшее, что я вообще видел!

Мужчина даже как-то вперед подался. Потом видимо все же мои слова до него дошли и он, оскалившись в улыбке, донес до меня прописные, с его точки зрения, истины.

— Это стандартная процедура определения размеров одежды. Я же должен выдать тебе форму.

При этом он снова пялился в визор на меня в бельишке.

— Дар Орш Ор, прекратите, я и сама могу вам размеры сказать. Хватит пялиться, похабник инопланетный! — взвизгнула в конец взбешенная я.

— Нет, ну зачем самой говорить, так же надежнее, — снова отмахнулся он от моего заявления.

— Слушай меня сюда, извращенец! — визжала я сиреной. — Если ты сейчас же это не вырубишь, я тебе все лицо исцарапаю. И попробуй, что мне в ответ потом сделать. Да я тебя…  — я снова запыхтела, краснея от праведного гнева. — Я тебя… ааа.

— Ну, женщина. Я же просто размеры снимаю, — его голосок казался таким невинным. Что окончательно вывело меня на уровень неадекватного бешенства.

— А я тебе просто оплеух навешаю и рожу наглую искромсаю. Я тебя искусаю, нет, я тебе всю промежность отобью! — басом прорычала я. — Выруби немедленно или я костьми лягу, чтобы твою жизнь подпортить. Я тебя… выключи это.

Оршу мои «возражения» оказались не по душе. Весь его облик говорил о том, что смотреть он готов еще долго. Изобразив крайнее разочарование и даже обиду, он все-таки выключил визор.

Именно это мне и нужно было.

Как только моему телу вернулась способность двигаться, я соскочила с этой треклятой платформы и, размахнувшись со всей дури залепила ему пощечину. А он гад гадский даже не качнулся. Моя ладонь горела огнем, впрочем, как и его щека. От этого на душе даже потеплело. Размахнувшись, зарядила ему ногой в пах. Не ожидал! Поморщился, но и тут устоял, болезненно закатив очи к потолку. Ах, так да! Подойдя вплотную, я снова замахнулась рукой, продемонстрировав острые ногти.

— Не надо! — взвыл зеленоглазый похабник.

— А я когда просила и говорила «не надо», ты что козел такой инопланетный мне тут плел.

И да, я таки полоснула ему по лицу. На уже красной щеке тут же расцвели три ровные красные полосочки.

— За что? — взревел он — Я же даже не потрогал!

Ну, надо же! Он был оскорблен. Не, ну только подумайте, этот озабоченный еще и невинность тут изображает. Размахнувшись, я снова врезала по той же щеке. И пусть мне больно, но его распухшая половина физиономии приносила мне удовлетворение. Садистское удовольствие еще никто не отменял! Так ему и надо, оршу озабоченному.