|
Марианна расстроилась. - У Аполлона Григорьева такой пиджак есть, зеленый, блестящий, жутко клевый, я у мамы просила, а она не купила, дорого слишком... - Погоди-ка, - прервала я вдохновенное описание прикида, - и что же девушка сделала с Надей? - Ничего, поговорила, потом Надька взяла Полю, и они ушли. - Куда? - Не знаю, Витьке Гольянову чего-то сказали и побежали... Я отправилась на розыски Гольянова. Обнаружила во дворе, где он самозабвенно пинал дырявой кроссовкой пустую банку из-под кока-колы. Витька оказался золотым свидетелем. Во-первых, великолепно запомнил незнакомую девушку. - На Орнестину похожа, - заявил он уверенно. - Только не блондинка, а черноволосая. Я растерялась. - На кого? - Орнестина, девушка августа месяца из журнала "Петр", ресницы такие огромные и ноги красивые. Я посмотрела на двенадцатилетнего читателя журнала "Петр" и вздохнула. - Даже родинка у ней такая же, - добавил Витьки. - Родинка? - Ну да, у Орнестины над губой родинка, вы купите журнал и увидите. Ценная мысль. - А что сказала Надя, не помнишь? - Мне-то ничего, - буркнул мальчишка, наступая на хрустнувшую консервную банку, - а женщине той, в зеленом плаще, говорила: "Нам не разрешают со двора выходить, няня ругаться станет..." Он замолчал и сосредоточенно начал чесать макушку. - Дальше, - попросила я. - А что дальше, да ничего. Та тетка красивая ответила: "Со мной можно, давай мороженое купим, мамино любимое есть, плодово-ягодное". - Ну? - в нетерпении подтолкнула его я. - А что ну? - так же лениво отозвался Витька. - Они все пошли к ларьку, вон туда, - он указал рукой в сторону ворот, - а я домой побег. Отпустив мальчика, я вышла со двора на улицу и огляделась. Примерно метрах в ста от Лидочкиного дома выстроились несколько ларьков и палаток. Тут торгуют всякой всячиной - сигаретами, хлебом, овощами, пончиками, есть и ларек с надписью "Айс-Фили". Плодово-ягодное мороженое! Когда-то оно стоило семь копеек и казалось невероятно вкусным. Лидуся трепетно любила розоватую массу, разложенную в простые картонные стаканчики. Не жаловала ничего другого, ни "Баскин-Роббинс", ни сливочное, только простое фруктовое. Оно стало редкостью, и Лидушка, стоило ей увидеть любимое лакомство, закупала порций сразу штук тридцать. Если черноволосая девушка говорила про плодово-ягодное мороженое, значит, она бывала в доме Артамоновых. Я дошла до киоска и выяснила, что фруктовое лакомство не поступало в продажу с июля. У газетчика купила августовский "Петр" и уставилась на Орнестину. Да, редкая красавица. Пухлые губы и пикантная родинка в левом углу рта. Огромные порочные глаза, волосы цвета топленого молока, зато брови и ресницы просто смоляные. Под фотографией в рамочке написаны параметры: 92 - 57 - 92. Наверное, потрясающая фигура. Во всяком случае, на тех кадрах, где модель снята почти обнаженной, вид впечатляющий. Великолепной формы грудь, стройные ноги... - Хороша, канашка, - причмокнул губами лысоватый газетчик. - Да уж, - согласилась я. - Только для жизни такая ни к чему, - начал философствовать мужик, - щей не сварит, рубах не постирает... - Подобная красота редкость, - вздохнула я. - Видел на днях точь-в-точь похожую, - сообщил мужик, - еще подумал: ну как две капли Орнестина, только волосы черные. Еще девчонке ее плохо стало. - Какой девчонке? Газетчик, маявшийся от скуки, словоохотливо начал рассказывать. |
