Все же та быстрота, с которой вера в возможность этого зародилась в ней…

Бобби поднялась с кресла и вошла в дом. После того как она в последний раз дурачилась с той штукой из леса, она проспала двенадцать часов. Сейчас она хотела знать, ожидает ли ее и на сей раз подобная спячка. А Бог его знает, но ощущения были такие, что из-за усталости она вполне может проспать не меньше.

Оставь эту хреновину в покое. Она опасна.

Но снимая футболку-рубашку она знала, что не сделает этого. По крайней мере не сейчас.

Последствием долгого одиночества, как она убедилась на собственном опыте, — ив чем причина нежелания большинства известных ей людей оставаться наедине с собой даже недолгое время — является усиление внутренних голосов из правого полушария. Чем дольше ты живешь один, тем громче они звучат и сильнее допекают тебя. В то время как критерии рационального сокращаются под гнетом тишины, голоса эти не просто звучат в голове; они требуют к себе внимания. И было чего испугаться и подумать о приближающемся безумии.

— Энн убеждена, что об этом придется подумать, — размышляла Бобби, залезая в кровать. Лампа отбрасывала чистый уютный кругляш света на покрывало, но книгу размышлений об истории, написанную ее преподавателем, Бобби забыла на полу. Она продолжала ожидать те болезненные спазмы внизу живота, которые сопровождали нежданно ранние и обильные месячные, но, видно, их время еще не пришло. Как вы понимаете, она не очень-то огорчалась по поводу их отсутствия.

Бобби скрестила руки за головой и уставилась в потолок.

Она думала: Бобби, ты не такая уж сумасшедшая. Тебе кажется, что Гард сломался, а с тобой все в порядке — не признак ли это расшатанных нервов? Это даже имеет название… отречение и подмена. "Я в норме, в все вокруг сходят с ума".

Все верно. Но она была твердо в себе уверена и одно знала наверняка: она была более нормальна, живя в Хэвене, чем в Кливз Майлз и уж тем более Ютике. Проживи Бобби еще немного в Ютике, поблизости от сестры, и она совсем свихнулась бы. Андерсон верила, что Энн считала ее кажущуюся ненормальность необходимым атрибутом ее… ее работы? Нет, сказано слишком приземленно. Пожалуй, ее священной миссии на земле.

Андерсон знала, что в действительности тревожит ее уж никак не быстрота, с которой вера в возможность присутствия здесь летающей тарелки утвердилась в ней. Ощущение уверенности. Ее голова будет ясной, но предстоит борьба с тем, что в устах Энн звучит как «здравомыслие». Поскольку она знала, что нашла в лесу, и это переполняло ее страхом, трепетом и восхищением.

Видишь ли, Энн, малышка Бобби не сошла с ума и ей не придется путешествовать в Стиксвилль; малышка Бобби переехала сюда и стала вполне нормальной. Ненормальность — это ограниченные возможности, Энн, неужели ты не можешь сама понять это? Ненормальность есть отказ следовать общепринятой нити размышлений вместе с присущей им логикой… Это как барьер. Ты понимаешь, о чем я говорю? Нет? Конечно, нет. Не понимаешь и никогда не понимала. А теперь убирайся, Энн. Живи в Ютике и скрипи зубами по ночам, пока не сотрешь их в порошок, и пусть тот, кто достаточно ненормален, чтобы оставаться в пределах досягаемости твоего голоса, будет моим гостем, но уйди из моей головы.

Предмет в земле был космическим кораблем.

Там. И он не был уже погребен слоем почвы. Не думай об Энн, не думай об огнях Лаббока или о том, что ВВС не желают говорить на тему неопознанных летающих объектов.