Офицер молчал. Правитель добавил значительным тоном:

— И наконец, известно ли вам, кто я?

Чилиец вопросительно взглянул на своего противника, оказавшегося таким опасным. Видимо, во взоре Кау-джера он прочел красноречивый ответ на свой немой вопрос, и растерянность его усилилась.

— Что вы хотите сказать? — смущенно произнес он.— Лет двенадцать — тринадцать назад, после возвращения «Рибарто», капитан которого узнал вас, пошли разные слухи… Но они как будто оказались ложными, поскольку вы сами сразу же опровергли их…

— Они были обоснованны,— сказал губернатор.— Но если я тогда, да и теперь, все еще считаю удобным для себя забыть свое настоящее имя, то вы поступите разумно, вспомнив его. Это позволит вам сделать вывод, что я в состоянии обеспечить Остельскому государству поддержку, достаточно могущественную, дабы заставить призадуматься ваше правительство.

Офицер ничего не ответил. Вид у него был совершенно подавленный.

— Теперь вы понимаете,— продолжал Кау-джер,— что я могу не только противостоять силе, но договориться с вами на равных началах?

Посланец встрепенулся. «Договориться?» Не ослышался ли он?… Неужели злополучная авантюра может завершиться достойно?

— Остается только выяснить,— снова заговорил правитель,— насколько это осуществимо и какими полномочиями вы располагаете?

— Самыми широкими,— поспешно ответил чилийский посланник.

— В письменном виде?

— Разумеется.

— В таком случае соблаговолите предъявить их мне,— спокойно произнес губернатор.

Офицер вынул из внутреннего кармана второй конверт и протянул ему.

— Вот они.

Если бы Кау-джер беспрекословно уступил по первому требованию, он никогда бы не узнал о документе, который сейчас так внимательно изучал.

— Все в полном порядке,— заявил он,— следовательно, ваша подпись может гарантировать принимаемые Чилийским государством на себя обязательства… Хотя ваше присутствие на Осте убедительно доказывает их непрочность.

Посланец закусил губы. Наступило молчание. Губернатор усмехнулся:

— Поговорим начистоту. Чилийская республика желает восстановить свои суверенные права на остров. Я мог бы воспрепятствовать этому. Но я соглашаюсь и только ставлю свои условия.

— Слушаю вас,— ответил офицер.

— Во-первых, ваше правительство обязуется не вводить никаких налогов на острове Осте, за исключением тех, что связаны с добычей золота. В данном вопросе Чили может поступать так, как ему заблагорассудится, и установить любые отчисления в свою пользу.

Посланец не верил своим ушам. Оказывается, вот так, совершенно просто и безоговорочно, Кау-джер соглашается на самое трудное в полученном им задании! Остальное-то образуется само собой…

Но глава государства продолжал:

— Губернатором, несомненно, будете вы? — осведомился офицер.

— Нет,— ответил Кау-джер,— мне нужна свобода — полная, неограниченная, абсолютная. Кроме того, я настолько устал повелевать, насколько неспособен подчиняться. Поэтому я удалюсь, оставив право избрать себе преемника.

Чилийский офицер внимательно слушал эти неожиданные для него заявления. Неужели горькое разочарование, звучавшее в словах правителя, было искренним? Неужели он ничего не потребует лично для себя?

— Принимаю их,— заявил чилиец, радуясь победе, одержанной по главному пункту.