А вот и оно — большое такое, прям исполин. С веток свешивается вата в рулонах. Некоторые рулоны порваны, с них свисает целлофан с маркировкой — садовые воры постарались, не иначе.

Пригнув пару высоких веток, он подобрал рулон, на котором упаковка была целая, и сорвал его с ветки. Вот, ватка есть, пора глянуть чего там на грядках. И рядом тут совсем, вот, десять шагов прямо, чуть в сторону, обойти Ложечные кусты и вот они, кстати. Он вернулся, к Ложечным кустам, осмотрел урожай. Ложки все разные, какие-то длинные, какие-то не очень. Подобрал ту, что получше, сел на корточки и копнул у корней — так и есть, зажигалки уже созрели. Сразу прям выкопал, большую, бензиновую, заправлена так, что аж бензином воняет. Нормально, правда, фитиль не дозрел, коротковат, ну да пойдёт. Ага, а вот и грядки. Кустики стройные, рядками стоят. Так, а что там урожай? Он поцокал языком и сокрушённо покачал головой.

Нет, увы, шприцы ещё не созрели. Маленькие совсем — на два миллилитра, ну куда это? Ни к селу, ни к городу. Всего один на три миллилитра и всё, остальные ещё зелёные совсем, у некоторых даже иголка ещё мягонькая и колпачок не вырос. Ну, увы. Придётся подождать ещё недельки две, пока шприцы вырастут. А пока ждать будет, план в дело определит, так, а где Газетное дерево? Папироски крутить с чего-то же надо, правильно? Надо. Вот, где ж оно растёт? Эх, вот он настоящий фермер! Хрен его знает, где что растёт, но точно знает, зачем и почему, посреди земли открылась тёмная трещина. Из неё подуло ледяным ветром, и послышался какой-то монотонный гул.

— Бррр. — Сказал Штык, ёжась и пятясь.

— Ты должен туда войти. — Говорит кто-то, а не видно никого.

— Не пойду. — Решительно отвечает Штык, пытаясь припомнить, где растёт у него тут Газетное, ну, или хотя бы Папиросное дерево. На крайний случай, папиросу выбьет и планом заново забьёт.

— Ты должен.

— Всем кому должен, я прощаю. — Заявил Штык и хлопнул себя по лбу — ну точно! Как мог забыть? Там оно и растёт, сразу за Водочной грядкой. И, кстати говоря, с утра приметил, что у двух бутылок с левого края, заметно пышнее стала ботва, а крышечка уже из земли торчит — полюбому, уже созрела водка, можно потреблять. Надо бы проверить, а то мало ли, всяко оно бывает. Не зрелую водку пить, оно себе дороже — отравление влёт заработаешь…

— Как твой Создатель, я тебе…

— Слушай, Создатель, или как тебя там, я тебе вот от души, чисто не со зла — иди ты на хуй.

— Что?

— На хуй. Иди. Доступно объяснил? Или тебе блять показать место, на которое тебе надо идти?

— Как ты смеешь, лысая макака!? Да я… — Голос затих, послышался скрип зубов и глубокий вдох.

— Чё? Вкурил со второго раза? Ну, давай, а то у меня дела…

— Животное. — Рыкнул невидимый Некто, и Штык ощутил, как его что-то тащит в яму. Он попытался сопротивляться, аж зарычал и клыки выпустил — бесполезно. Всё равно в яму затащило. Пару секунд держался за край, попутно, довольно громко объясняя, кто этот Создатель такой, где будет, что предпочитает и что конкретно он, Штык, с ним сделает, когда освободится.

Но крики эффекта не возымели — почва сомкнулась над его головой, а спустя мгновение непроглядной темноты, он открыл глаза.