Не менее отчаянным поступком королевы было предложение всё тому же Уайтлоку послать против датчан английский флот, завоевать у них Зеландию, то есть половину Дании, и отдать её в управление Кристине для извлечения денег на её содержание! Лихо, не правда ли?

Ошеломлённый Уайтлок напустил целое облако дипломатической завесы, бормоча какие-то отговорки, а на прощание дал Кристине совет внимательнее отнестись к своим средствам и порекомендовал для их управления подобрать себе честного и надёжного человека. Англичанин как в воду смотрел: денежный вопрос станет для Кристины постоянной головной болью.

В одной из статей Акта об отречении содержится следующее положение: «Королева, которая добровольно слагает с себя корону, сохраняет за собой право выносить приговоры в отношении всех членов и слуг её двора, в том числе и в других странах». Как мы убедимся позже, это положение тоже приобретёт в жизни Кристины актуальность.

И вот роковой день настал.

Ранним утром 6 (17) июня 1654 года в упсальской резиденции королевы Кристины собрались Карл Густав и члены Государственного совета. Все, кроме кронпринца, одетого в скромный чёрный костюм, были в парадных мундирах и платьях. Королева надела длинное белоснежное платье из тафты.

В комнату внесли переписанные начисто экземпляры текста отречения, гарантий Карла Густава относительно дальнейшего содержания бывшей королевы и некоторые другие документы, которые тут же были подписаны и снабжены государственной печатью.

Королеву в последний раз облачили в торжественные королевские одежды: на плечи накинули подбитый горностаем коронационный плащ (мантию) из голубой парчи с вышитыми золотом тремя коронами. Пять высших советников передали королеве пять символов королевской власти: меч, ключ, яблоко, скипетр и корону. Меч и ключ королева сама нести не могла, и за неё это сделал Ларс Кагг (вообще-то это была обязанность Густава Хорна, но он по каким-то причинам отсутствовал). Яблоко вручил Кристине канцлер, скипетр — адмирал Габриэль Оксеншерна, а корону на её голову в последний раз водрузил Пер Брахе. Он и здесь «отличился», заявив, что снимать корону в конце акта отречения у него не поднимутся руки. Канцлер вслед за ним заявил, что снимает с себя председательство на этой горькой церемонии. Руководить ею поручили Шерингу Русенхане.

Часы пробили девять.

Королева, сопровождаемая наивысшей дворянской аристократией и членами Госсовета, с короной на голове, держа в правой руке скипетр, а в левой — яблоко, направилась в зал, наполненный представителями остальных трёх сословий. На балконах расположились многочисленные зрители, включая женщин, детей и иностранных дипломатов. В зале была сооружена платформа, на которую вели несколько ступеней. На платформе стояло посеребрённое кресло, подаренное королеве графом М. Г. Делагарди к её коронации. С правой стороны платформы, на полу, было поставлено кресло для Карла Густава, по левую сторону — стол с пятью подушками для государственных символов. Высшие чиновники королевства — 32 советника — во главе с Акселем Оксеншерной и Пером Брахе с мрачными физиономиями выстроились далеко позади серебряного кресла. Рядом с королевой, по всей видимости, по её собственному желанию, находились фавориты К. Тотт, А. Стейнберг и К. фон Шлиппенбах.

Вышедший вперёд Шеринг Русенхане зачитал заявление Кристины, в котором она освобождала своих подданных от присяги и, при соблюдении определённых условий, передавала власть Карлу Густаву. Прочитав, Русенхане передал документ Карлу Густаву. Взамен он получил от него другой документ и тоже громко прочитал его.