– Откуда вы знаете всех этих людей? – спросила Али.

Дов хитро улыбнулась.

– Я ведь очень тихая, – объяснила она. – Иногда моя няня думала, что я учу уроки или читаю книгу, и уходила на кухню или куда-нибудь еще. А я сбегала через туннель сюда, на улицу, и отправлялась гулять. Улазим всегда ухитрялся найти меня до того, как меня хватались. Мне нравится узнавать новое. Забавно, сколько всего могут рассказать люди, если видят, что тебе это интересно. Я умею надувать стеклянные шары, ну, или раньше когда-то умела. И еще я умею разделывать и потрошить рыбу.

– А Сарэй знала? – спросила Али.

– Да, но так как она любила убегать на конюшни, к лошадям, мы с ней нашли общий язык, – ответила Дов.

– А ваш отец не знал? – не отставала Али.

– Ему было не до того. Долгое время он скорбел по маме, – сказала Дов, – а потом ухаживал за Винной. Я думаю, что Винна разузнала, чем я занимаюсь, и думала, как бы прекратить мои прогулки, но тут нас сослали.

– Даже не пытайтесь проделать что-либо подобное со мной, – сказала Али своей хозяйке с милой улыбкой, – я это не пойму.

Дов хихикнула.

– Думаю, ты найдешь меня в сто раз быстрее Улазима, – ответила она, когда они пошли дальше. – Кроме того, – тихо добавила она, – сейчас на карту поставлено слишком многое.

Они подошли к самому бедному концу Портового рынка, где продавали поношенную одежду и старые вещи. Мастера по сандалу и изготовители обуви сменились на коробейников, которые торговали надбитыми горшками, надколотыми тарелками и кружками, и ножами, которые точили столько раз, что они превратились в тонкие полоски металла. Несколько нищих подошли к ним, но их отогнали стражники Дов. Большинство даже не пыталось подойти ближе, они просто смотрели на богатую процессию голодными несчастными глазами.

– Раньше их столько не было, – шепнула Дов Али, неодобрительно нахмурив брови. Она покопалась в поясном кошельке. – Дай монеты, которые у тебя остались. Я верну тебе из своих карманных денег, когда вернемся домой.

Нищие полезли изо всех щелей и углов. Юнай предостерегающе подняла руку:

– Моя госпожа, лучше не надо!

– Только детям, – воскликнула Дов. Ее голос перекрыл шум Портового рынка и мольбы нищих. – У нас нет денег для всех, извините!

Взрослые отошли, некоторые очень неохотно. Несколько нищих глазели на стражников, которые держали руки на рукоятях мечей. Юнай лениво крутила перед собой свой длинный жезл. Один поворот резной рукоятки в середине – и из концов жезла выскочат длинные лезвия.

Дети столпились вокруг, протягивая грязные смуглые ручки. Али смотрела на толпу. На губах у торговцев и покупателей Али прочитала имена Дов и Сарэй.

Али услышала топот подкованных сапог раньше, чем увидела тех, кто производил этот звук. К ним приближались два отряда солдат, сметая людей со своего пути. Дети закричали, потому что взрослые, разбегаясь, сбивали малышей с ног. Дов и двое стражников схватили ближайших к ним детей и втолкнули в круг, сомкнувшийся вокруг Дов. Али вытащила тонкие ножи из-за пояса, держа их так, чтобы солдаты не увидели лезвий.

– Разойдись, разойдись по своим делам! – заорал солдат и оттолкнул с дороги раба. – Никаких сборищ, забыли, невежественные свиньи?

Лейтенант из второго отряда остановился прямо перед Юнай.

– Дай пройти, именем короля, – приказал он.

Юнай смотрела на него. Ее лицо не выражало никаких чувств. Али и Дов переглянулись. Дов двинулась вперед, отодвинув стражника, стоявшего справа, чтобы лейтенант мог увидеть ее.

– Я сомневаюсь, что королю есть какое-то дело до сборищ на Портовом рынке, – холодно произнесла она и выпрямилась во весь рост.