И, словно он подслушивал ее мысли, бог тут же заговорил в ее голове:

– Нет, но они прекрасны. Может, мне удастся переманить их к себе, когда все здесь у нас закончится.

«Повезло темнятам», – подумала Али и вытащила Шнурка из мешочка.

– Останешься здесь, – шепнула она темненку. Он задрал голову наверх, выражая полное внимание. – Сюда время от времени будут заходить некоторые люди. Я тоже иногда буду заходить сюда, так что не кричи «Привет» или «Наконец-то ты пришла», и не жди, что я буду подходить к тебе и рассказывать, что я услышала. Просто сам слушай, что здесь будут говорить и передавай все Трику.

Шнурок кивнул и с плеском скатился на пол. Он покатился прочь, изучать свою новую территорию.

Али вышла из дома, обошла вокруг и приблизилась к окну комнаты, где собирались гости. Большая часть гостей уже ушла, остальные собирались выходить. Али научила Перышко всему, что говорила и Шнурку, затем подняла темненка к оконному экрану, чтобы он смог незаметно скатиться вниз, внутрь комнаты. Остальных она задумала отправить к Гросбику и во дворец, но еще ее интересовала группа высокородных луаринов, которые собирались вокруг Нуритин и герцогини. Когда во дворце они заняли сторону Виннамин, это выглядело так, будто бы все было решено и обговорено заранее. Что-то там явно происходило. С помощью Перышка Али узнает, что именно, и сможет ли она этим воспользоваться. Шнурок остался в комнате для встреч руководителей восстания, ведь никогда не вредно знать, о чем в ее отсутствие говорят друзья. Узнай она раньше о назначении Навата, и может, сумела бы помешать ему уйти. Больше не хотелось никаких сюрпризов.

Нават. Мысль о нем упала куда-то в самую глубь души Али, оставляя горячий след страха и гнева. До этого момента ей удавалось не думать о нем. Али поспешила по маленькому саду к одному из укромных уголков для парочек – надо успокоиться. Ну почему он ушел?

Али сжала руки. По многолетнему опыту общения со своей матерью она знала, какой вред может нанести острый язык. Али не могла упражняться в язвительности на Улазиме или Навате, если он, конечно, невредимым вернется домой. Было бы жестоко спрашивать Навата, кем он вообразил себя, что стал вмешиваться в человеческие распри. Было бы жестоко указывать ему, что домашние рассыльные знают о войне больше, чем он. Нет уж, лучше она успокоится и возьмет себя в руки.

Вечером, когда Али вошла в большую комнату для встреч заговорщиков, то все "руководители уже были на месте. Улазим, Фесгао и Окобу стояли, глядя на большой деревянный сундук. Остальные сидели, отодвинув свои стулья подальше от сундука, но тоже пристально смотрели на него.

– На нем заговоров нет, – сказала Окобу. Она посмотрела на Али, когда та закрыла за собой дверь.

Улазим кивнул Али.

– Подойди-ка, взгляни, – пригласил он, – его нашли на крыльце дома Темайда сегодня утром, с пришпиленной запиской: «Для особы дважды королевской крови».

Али кивнула. В пророчестве, в котором говорилось об освобождении Архипелага, главным человеком была королева, в которой текла кровь двух королевских династий. И заговорщики, и повстанцы считали, что это Сарэй, которая по отцу была Риттевон, а по матери – Хайминг.

– Они перевезли это к нам под строжайшим секретом. Темайда страшно перепуганы, – добавил рэка.

Али усмехнулась. Для семьи, которая в течение трех столетий втайне растила потомков линии Хайминг, Темайда что-то слишком пугливы. Впрочем она передумала. Возможно, именно эта пугливость и помогла им выжить.

– Окобу и Юсуль говорят, что на нем магии нет, – сказал Фесгао. – Хотя все равно надо быть осторожнее.

Али встала перед сундуком на колени и внимательно рассмотрела его.