Плечи у Николя поникли. Этого человека не проведешь.

 – Да, я сделала это нарочно, – призналась она.

 – Зачем?

 – Потому что это мой дом и мои слуги, – отозвалась она. – Я не хочу, чтобы ты вмешивался в хозяйственные дела. – Николя пересекла комнату, остановилась и обернулась к нему. – Я ведь не вмешиваюсь в твои дела, думаю, и ты не должен вмешиваться в мои.

 Он шагнул по направлению к ней.

 – Женщина, ты все ставишь с ног на голову. Это не твой дом и не твои слуги. И то, и другое теперь принадлежит мне. И еще, – добавил он прежде, чем она успела возразить, – никогда не разговаривай со мной таким тоном.

 Ройс произнес эти слова очень тихо, но Николя показалось, что голос его гремит. Даже Ульрик почувствовал это. Он перестал сосать шнурок и широко раскрытыми глазами испуганно уставился на Ройса.

 В это мгновение в зал вошла Элис. У Николя мелькнуло, что Господь уберег ее от внезапного гнева мужа, но она ошиблась. Ройс жестом подозвал горничную, передал ей Ульрика и приказал отнести его наверх.

 Он дождался, пока Элис вышла и обратился к жене. Взгляд его был ужасен.

 – Сядь, – властно приказал он. Николя сложила руки на груди. В этот раз она не уступит. Этот человек должен понять, что она не одна из слуг. Она его жена, и обращаться с ней он должен соответственно. Она не решилась посмотреть ему в глаза, но, по крайней мере, голос у нее не дрожал, когда она сказала ему:

 – Если ты хочешь, чтобы я села, попроси по-хорошему. Я не твой воин. Я – твоя жена! Ты ведь понимаешь разницу?!

 Интересно, слышали ли ее воины, занимавшиеся военной подготовкой внизу, под окнами, ведь она закончила свои слова, почти крича.

 «Да, ей необходимо научиться управлять собой», – подумал Ройс. Но в целом он был доволен женой. Она боится, это заметно, но твердо стоит на своем и не отступает.

 Но и он не собирался отступать, разумеется. – Садись, – повторил он.

 Но на этот раз голос его звучал уже не так уверенно.

 Николя шумно вздохнула и села. По лицу мужа она поняла, что остаток дня они проведут в пререканиях. Он слишком упрям, не уступит. Ладно, пусть будет, как хочет он, но в последний раз. Николя села, облокотилась на стол и положила голову на руку.

 – Я готова, – обреченно произнесла она.

 – К чему? – удивился ее внезапной уступчивости Ройс. Он не ожидал такой покладистости.

 – Слушать твои нравоучения.

 – Я не читаю нравоучений.

 Николя встала, но Ройс заложил руки за спину и произнес:

 – Однако есть вещи, которые я хотел бы объяснить тебе еще раз, жена. Николя опять села.

 – Тебе надо наконец понять, что такое «замужество».

 – А сам-то ты понимаешь?

 Ройс сердито посмотрел на нее, когда она перебила его.

 – Да, я понимаю, – спокойно ответил он. – Я много думал над этим.

 – А для меня нашлось место в твоих раздумьях?

 – Конечно, – отозвался он, – ты ведь моя жена.

 – Хорошо, что ты не забыл об этом. И что?

 – Мой долг оберегать тебя. Ты с этим согласна?

 Она кивнула.

 – А теперь перейдем к твоим основным обязанностям, – продолжил Ройс.

 – Слушаю. – Ей вдруг стало интересно, что он собирается сказать. Она подозревала, что услышит какую-нибудь несусветную чушь.