|
Только в его присутствии частичка истинной магии шевелится глубоко внутри меня, как это было на фестивале Кровавой Луны. Мой разум выходит за пределы моего тела – далеко за пределы этой гробницы, этого мира, времени и пространства. Магия – это страна возможностей, поисков, познания непознаваемого. Я – одно целое со Вселенной. Ничего похожего с проклятием моей матери, которое приносит боль при малейшей провокации. Но я знаю, что это чувство не продлится долго. Хека уже отказал мне в своем даре, посчитав недостойной. Даже если он прав, я все равно надеюсь, что он прислушается к моим мольбам. Он не должен помогать моей матери.
Хека, прошу. Останови ее сейчас, пока не поздно. Он парит над нашими головами. Его физическая форма постоянно меняется в лучах яркого света. Мое тело пульсирует, как барабан, и моя ка говорит с Хекой. Она говорит о страдании, говорит о выносливости. Она говорит о надежде, о возрождении. Останови ее. Пожалуйста. – Как законный хранитель твоего Храма в племенных землях, я единственная, кто может просить полное погашение твоего долга. – Арти смягчает свой голос. – В обмен на то, что мы поделились с тобой нашими душами, ты обещал нам полное величие своей магии. Я, Арти из племени Мулани, призываю тебя к ответу. Пришло время сдержать свое обещание. Он должен отказать ей. Он не может сделать ничего из того, о чем она его попросила. Если он видит меня изнутри, то видит и ее тоже и знает, что у нее гнилое и извращенное сердце. Хека отвечает образами: человек с бычьей головой, кровь стекает по его голой груди, руки скованы цепями, а ноги горят. То, чего ты добиваешься, противоречит естественному порядку этого мира. Последствия будут немыслимыми. Арти, ничуть не смутившись, повышает голос: – Я хочу иметь ребенка, который будет одновременно человеком и демоном и который будет обладать полным могуществом твоей магии. Я требую этого, и ты не вправе отказаться. В моей голове возникает образ женщины, стоящей на коленях перед алтарем с отрубленными запястьями. Этот поступок оплатит мой долг, и я больше не откликнусь на зов людей. Племена будут навсегда потеряны для меня. За то, что я отдал от себя, я не возьму назад, но после этой ночи я не дам вам больше. Мы будем в расчете. С этими словами улетучивается последняя частичка моей надежды. Он не собирается останавливать ее, и, что еще хуже, он помогает ей. – Вот и отлично, – ворчит Шезму. Этого не может быть. Если Хека не откликнется больше во время Кровавой Луны, то он не будет дарить магию будущим поколениям. Что это значит для племенного народа? Будет ли магия, которой они владеют, продолжать передаваться через кровные узы – или будет все больше бен’иков, как я? Станет ли магия пережитком прошлого для смертных? Как может Арти быть такой эгоисткой, чтобы просить об этом? И все для того, чтобы освободить Короля Демонов, которому наплевать на все живое. По крайней мере, так было написано в скрижалях… но в них также говорилось, что демоны мертвы. – Да будет так. Арти говорит без эмоций в голосе. Без раскаяния за то, что она только что лишила племена Хеки. Он мог бы отказаться, но не делает этого. Он отвечает на мамин каприз, как послушный пес. Он ничем не лучше Ре’Мека с его Обрядом посвящения. Часть Хеки – тонкая лента белого света – отделяется от него и плывет по воздуху к Арти. Я закрываю глаза, не в силах наблюдать за этим актом осквернения. В моем сознании Хека показывает мне осыпающиеся лепестки лилии, когда я в солнечный день лежу на траве у Змеиной реки. Руджек лежит рядом со мной, и мы смотрим на сверкающее голубое небо. – Оставайся храброй, Арра, – говорит мне Хека голосом Руджека. – Ты мог бы ей отказать! – кричу я. – Ты – единственный, кто может ее остановить. |
