— Завтра ее светлость возвращается в город, — сказала одна из горничных.

— С чего это она так резко с места сорвалась? — удивленно пробормотала Мафальда, но в следующий миг, спохватившись, заговорила более почтительным тоном. — Чем вызвано такое неожиданное решение ее светлости?

Прежде, чем ответить, горничная, не удержавшись, вздохнула, и по ее огорченному лицу фрейлина поняла: Эвелина решила вернуться в свою зимнюю резиденцию не просто так, не от скуки, а из-за того, что здесь ее что-то расстроило или рассердило. Вот только что бы это могло быть?

— Я не знаю, — уже не особо скрываясь, скорбно вздохнула горничная. — Ее светлость утром была чем-то очень расстроена… После того, как о чем-то долго беседовала с его светлостью…

Мафальда понимающе кивнула. Теперь ей было ясно почти все. Эвелина поругалась со своим мужем и спешила уехать из летнего замка, «чтобы больше не видеть этого бесчувственного солдафона, погубившего ее молодость». В этом не было ничего необычного — такие размолвки случались между августейшими супругами регулярно и каждый раз заканчивались примирением и устроенным по этому поводу балом. Без сомнения, и эта ссора завершится столь же счастливо. Но не факт, что это произойдет еще здесь, в замке, а не в городе: раз вещи гроссгерцогини уже собраны, значит, настроена она решительно и от возвращения в зимнюю резиденцию не откажется. Тем более, что здесь, за городом, с каждым днем становится все холоднее и все чаще идут дожди, так что от охоты и прогулок приходится отказываться, а других развлечений у Эвелины нет. Значит, нормально отдохнуть после своей поездки в имение Мафальде не придется — завтра ее ждет такая же тряская дорога и жалобы герцогини на обидевшего ее супруга.

Улыбнувшись горничной и кивнув другим слугам, тащившим через двор целую пирамиду коробок со шляпами, фрейлина зашагала к входу в замок. Предстоящий ей разговор с госпожой вряд ли будет сильно отличаться от множества подобных бесед, которые она имела с ней в прошлом — в этом Мафальда была уверена.

Как она и предполагала, Эвелина сидела в своем будуаре, и лицо ее выражало мировую скорбь. Фрейлина Розалинда, увидев госпожу фон Шиф, просияла от радости — причем радость эта, несмотря на их натянутые отношения, была совершенно искренней. Мафальда злорадно усмехнулась про себя: Розалинда считала ее своей соперницей и прилагала все усилия, чтобы занять ее место главной любимицы герцогини. Отъезд фон Шиф она восприняла, как свой шанс добиться желаемого в ее отсутствие — за что и поплатилась, так как в обязанности любимой фрейлины входило, кроме всего прочего, еще и выслушивание всех жалоб Эвелины и безуспешные попытки ее утешить, если та находилась в расстроенных чувствах.

— Здравствуйте, ваше сиятельство! — присела Мафальда в реверансе, после чего повернулась к своей «заместительнице». — Добрый вечер, Розалинда!

— Добрый вечер, Мафальда! Как хорошо, что ты уже приехала! — с чувством воскликнула вторая фрейлина и стала медленно, бочком, продвигаться к двери. — Оставлю вас, ваша светлость, — поклонилась она Эвелине и выскользнула в коридор.

С трудом сдерживая улыбку, фон Шиф пошла навстречу своей госпоже, которая тоже встала с кресла и протянула к ней руки.

— Мафальда, — простонала она, — как же мне тебя не хватало! Как же нам всем без тебя было плохо! Пообещай мне, поклянись, что ты больше никогда меня не оставишь!

— Что случилось, госпожа? — сочувственным тоном поинтересовалась фрейлина, игнорируя эту просьбу. — Меня же всего два дня не было!

— Да я ни часа, ни минуты без тебя прожить не могу! Особенно теперь, когда мой супруг… этот жестокий, бесчувственный человек, которого я, несмотря на все усилия, так и не смогла сделать хоть чуть-чуть нежнее, хоть чуть-чуть тактичнее… — кукольное личико Эвелины вдруг исказилось от злости, и ее любимой фрейлине показалось, что она отчетливо слышит скрежет ее зубов.