Словно прочитав её мысли, Павел Васильевич вдруг сказал:

- Обожаю эту мелодию, если согласитесь, что мы бы с вами могли потанцевать . Нет, я понимаю что у вас повреждена нога и всё такое, но не обязательно же рвать себя до упора, можно ведь не спеша, потихоньку, обещаю что буду беречь вашу ногу, и уж точно не дам вам упасть.

Настя хотела выдать очередную колкость, но вместо этого почему-то спросила:

- А как же мороженое?

- Обойдусь. Так что? - Зверев оживился, шагнул к девушке, протянул руку, - ну давай, по скалься у меня ещё.

- Ну да, хочется у меня танцевать и что? Почему я должна себя ограничивать?

- А давайте!

Оркестр заиграл «на сопках Маньчжурии».

- О боже, да будь что будет.

Спустя мгновение они уже кружили в общей толпе. Настя была поражена тем, что вовсе не чувствовала боли, Зверев придерживал её за талию не сжимал, а лишь мягко касался её пальцев. И Насте казалось, что он всё делает за нее. В глаза он ей смотрел лишь изредка, его рот был слегка приоткрыт, глаза были слегка прищурены. Настя прикрыла глаза, все навалившиеся на нее напасти, словно в одночасье исчезли. Она забыла про кучу вывалившегося из бочка мусора, про испорченное платье и вовсе не вспоминала, про поврежденную ногу. Оркестр на мгновение умолк, но тут же заиграл снова. Все громко кричали, смеялись, и даже напевали. Настя открыла глаза, но ощущение лёгкости не исчезло. Кто-то задел ее локтем и Настя чуть было не упала, но Зверев удержал её рукой. Рядом, довольно неуклюже вальсировали начмед Карен Робертович и его неизменная помощница Софочка. Зато архивариус Эмилия Эдуардовна, которую на этот танец ангажировал Свистунов, несмотря на природную грузность, танцевала очень даже умело.

- Так так, улыбочку! - откуда ни возьмись из толпы вынырнул Настин коллега по криминалистическому отделу со смешной фамилией Штыря.

Штыря Борис Фёдорович, которого за глаза все называли Борькой, сегодня, впрочем как и обычно, был одет по последнему слову моды: в белых наглаженных брюках, в клетчатом жилете, и в лихо заломленой на затылке шляпе. Боренька уже нацелил на Настю и Зверева свой новенький фэт и принялся энергично крутить объектив фотоаппарата ( Фэт - серия советских дальномерных и шкальных, малоформатных, фотоаппаратов, производимых в 1934 по 1996 годы.)

- Нет нет, не стоит! - Настя тут же остановилась и закрыла лицо рукой.

- Чего же Анастасия Игоревна делаете?, - тут же надулся, возмутился Штыря, - испортили понимаешь ли такой кадр.

- А вы почему без спросу фотографируете. Я вам кажется своего согласия на этого не давала.

- Подумаешь какая цаца, разрешение я видите ли у неё не спросил, мне между прочим сам Корнев приказал, для стенгазеты снимков на делать, а у меня вот плёнка кончается, - сердито продолжил Штыря и перевёл взгляд на Зверева, - если бы он меня заранее велел, я бы запасную пленку взял, а то получается что каждый снимок на вес золота а Анастасия Игоревна руками закрывается.

Зверев лишь пожал плечами.

- Я вообще то не фотокорреспондент, как вам известно, у меня камера то случайно оказалась, - продолжал возмущаться Штыря, - и теперь Корнев меня прибьёт. Я ведь всего несколько фото сумел сделать, а на счётчике уже ноль. Если повезёт, то не больше пары снимков от снять удастся.

- А снимите нас с Веней, - предложила Юля.

- Говорю же, у меня пленка кончается, снова заявил Боренька Штыря.

- А давайте тогда соберём народ и сделаем общее фото, - тут же нашёлся Костин. Идею тут же поддержали, к фонтану тут же стали стекаться желающие.

- О, фото на память. Возьмите и нас с Софочкой, - присоединился к собравшимся Оганесян грузный начмед и его помощница тут же встали в самую середину.

- Леонид Павлович! - окликнул Костин Свистунова, увидев что тот собирается уходить, - куда же вы? - не лишайте меня удовольствия сфотографироваться с любимым начальником.