- Ну добренького денёчка! Явились не запылились, - начал он с ехидцей.

- Не совсем вас поняла, товарищ майор, - с недоумением сказала Настя, - Мы по поводу ограбления монастыря в 41м году. Вас разве не информировали о нашем приезде?

- Как же не информировали, ещё как информировали. По на придумывали там себе не весть что понимаешь. Как будто у меня других дел нет, кроме как довоенные дела ворошить. А у меня, между прочим, восемь человек не до штат. Работать то некому, а вы у меня все время драгоценное крадёте. Те, кто вас прислал, ведь знают, что у меня тут творится, - майор начал загибать пальцы, - недобитки из эмакаэца (эстонская военизированная организация действовавшая в годы Второй Мировой войны на стороне Германии), город буквально терроризируют, местные бандюганы тоже страх потеряли, людей, почитай, среди белого дня раздевают, спекулянты, ворье злобствует. А вы тут ко мне с какой-то иконой.

- Вы, очевидно, имеете в виду районное начальство? А нас прислало городское управление.

- Да какая мне разница кто вас прислал! Мне помощь нужна, а они лишние заботы.

Не расчитывая на подобную встречу, Настя насупила брови и холодно потребовала:

- У меня предписание, наш визит согласован с вашим руководством и вы обязаны оказать содействие и предоставить полную информацию по интересующим нас вопросам.

Юдин рассмеялся Насте в лицо:

- Какую ещё полную информацию? Ты чего милая моя, считай что у меня тут всю войну архивы хранились не милая? Считаешь, что у меня тут всю войну архивы хранились?

- Я вам не милая, а товарищ старший лейтенант! Настя начала заводиться.

- Так вот, разинь уши, товарищ старший лейтенант, ты слушай что тебе старшие говорят. Разбомбили архивы наши ещё в 42м. Ничегошеньки не осталось, людей, кто работал до войны, тоже не осталось, потому что после войны почти все новые пришли. Говорю тебе, дурёха, нет у меня никаких данных по твоему делу. До 40го года тут вообще эстонцы сидели. Я в 40м сюда пришёл, следаком обычном начинал, потом война, три года здесь немцы верховодили. Я же после войны, когда сюда вернулся, так сразу в кресло начальника попал, по крупицам сведения собирали, работу с нуля налаживали. Не знаю я никого, кто б тебе в этом деле помог, нет больше старых довоенных архивов! Тю, тю понимаешь.

- Если вы тогда уже здесь работали, так может хоть что-нибудь вспомните? Что, совсем ничего про ограбление монастыря не помните?

- Ну почему не помню, помню. Ну обворовали каких-то монахов, потом была суета какая-то с этой иконой, но со временем утихли все. Говорю же, я тогда только службу начинал. Нет, ничего больше не помню, я уже говорил Звереву, этому вашему, что нет у нас никаких данных по вашим иконам. Сам я, чуть больше года в должности. Сразу столько навалилось, свои бы дела разгрести, а они мне ещё и со стороны подбрасывают.

- Ваши трудности нам понятны, товарищ майор, - вполне миролюбиво встрял в разговор Костин, - вы нам пожалуйста скажите, кто из ваших сотрудников может по этому делу нам хоть что-нибудь вспомнить? Если имеются такие мы с ними поговорим и тут же оставим вас в покое.

- То есть как? Настя уставилась на Костина, он что же, хочет вернуться к Звереву с пустыми руками?

Веня, со знанием дела, жестом призвал девушку не суетиться:

- Давайте успокоимся и подведём итоги. Архивы сгорели, штат сотрудников сменился, а значит никакой дополнительной информации по этому делу вы нам предоставить просто не можете.

Майор опешил и неуверенно кивнул:

- Ну да, не можем ничего предоставить.

- Постойте, вы сказали, что работали здесь до войны, так?

- Так и что?

- А есть ещё кто-нибудь из старожилов?

- Нет, - ответил майор с некоторой неуверенностью. –

- То есть в главк мы так и доложим, что единственный, кто владеет информацией по этому делу, а именно вы товарищ майор, нам помогать не стали.