прячем  в себе семена зла. У некоторых есть сила подавлять их, но такие, как

Крейн,  лелеют  и  взращивают  их.  - Иеремия откинулся на подушку, устремив

взгляд на худое лицо Шэнноу. - В тебе нет зла, мальчик мой. Уезжай с Богом.

     - Я  сожалею,  старик,  -  сказал Шэнноу, вставая. Он выбрался наружу и

увидел, что к нему идет Исида с узелком в руках.

     - Я  собрала  патроны с убитых, и тут есть какая-то еда, - сказала она.

Он  поблагодарил  ее  и  хотел  пойти дальше. - Подожди! - Она протянула ему

небольшой кисет. - Тут двенадцать обменных монет. Тебе понадобятся деньги.

     Иеремия  услышал,  как  скрипнуло  седло  под  Шэнноу, а затем перестук

копыт,  удаляющийся  от  фургонов.  Боль от ран была очень сильной, и старик

словно  уплыл  с  ней.  Он  чувствовал  себя  очень  скверно.  Его одолевала

слабость.

     Исида напоила его травяным настоем, и ему немного полегчало.

     - Мне   спокойнее,  что  он  уехал,  -  сказала  она.  -  Хотя  он  мне

понравился.

     Некоторое  время  они  сидели  в  дружеском  молчании, а потом в фургон

залез Мередит.

     - Подъезжают всадники, - сказал он. - Похожи на Крестоносцев.

     - Приветствуйте   их,  а  начальника  приведите  сюда,  -  распорядился

Иеремия,  и несколько минут спустя в фургон забрался высокий сутулый человек

с кислым лицом.

     - Добро  пожаловать  в  мой  дом,  -  сказал  Иеремия. Тот кивнул, снял

широкополую шляпу и сел у кровати.

     - Я  капитан Сиф Уилер. Насколько мне известно, у вас тут есть человек,

который назвался Йоном Шэнноу.

     - А  вы  не  спросите,  сэр,  почему  тут  совсем рядом свежие могилы и

почему я лежу с пулей в груди?

     - Я  знаю  почему, - буркнул Уилер, отводя глаза. - Только я тут ни при

чем,  менхир,  и я не одобряю содеянного. Но убитые есть и с той, и с другой

стороны, а тот, кто тому причиной, тоже мертв.

     - Тогда зачем преследовать Шэнноу?

     - Он  богохульник  и еретик. Взыскующий Иерусалима - блаженной памяти -

покинул  землю сию двадцать лет назад, вознесенный Богом, как некогда Илия в

огненной колеснице, на Небеса.

     - Если  Бог  мог  вознести  его,  как  он,  разумеется,  мог,  - сказал

Иеремия, тщательно выбирая слова, - то он может и вернуть его на землю.

     - Я  не  оспариваю  этого,  менхир.  А  скажу  вот  что: если бы благой

Господь  и  правда  соизволил  вернуть нам Взыскующего Иерусалима, не думаю,

что  он  явился бы с опаленными волосами и в заплатанной одежде. Но довольно

об этом. В каком направлении он уехал?

     - Тут  я  не  могу  помочь вам, сэр. Я лежал у себя в фургоне, когда он

уехал. Вам придется спросить моих людей.

     Уилер встал, направился к двери, потом обернулся.

     - Я  уже сказал, что не одобряю содеянного здесь, - сказал он негромко.