А ведь тот пожар был неспроста, — вспомнив о недавнем прошествии, подумал Матиас, пока шел по палубе. Огонь явно был магического происхождения, вопрос только в том, кто мог устроить это возгорание?

Капитанов и команду выбирал лично его секретарь, которому Сервантес безоговорочно доверял и знал, насколько тот щепетилен в подобных вещах.

Неужели кто-то из шпионов, коих на кораблях было больше десятка и о каждом из них иллерийский генерал знал.

При этом, они совершенно не волновали Матиаса, ведь как только они причалят, все до одного они умрут.

— Что случилось? — спросил Сервантес, поднявшись по лестнице на капитанский мостик.

— Посмотрите туда! — произнес моряк, указывая на остров и передавая Матиасу магическую подзорную трубу.

Воспользовавшись магическим предметом, генерал несколько секунд смотрел на Проклятые земли, а затем грязно выругался.

Откуда их там взялось так много⁈

* * *

— Корабли! — громкий голос Иного пронесся по песчаному пляжу, привлекая внимания всех, кто присутствовал на нем.

Как это было и в случае Избранника Угла, здесь не обошлось без магии, что означало, что это не личная магия друида, а скорее всего, какой-то предмет или артефакт.

А что, это было вполне удобно, — подумал я, смотря на Иного, который стоял на обломке корабля, с помощью магического зрения.

Хм-м, это что, ракушка? — сконцентрировав ману в глазах, получше присмотрелся я.

Точно, именно она, — понял я и начал вспоминать была ли такая у Избранника Угла, когда тот вызывал участников турнира и объявлял победителей.

Возможно и была, ведь друид всегда говорил в кулак, — «достал» я из своих воспоминаний фрагмент, когда я наблюдал за вождем болотного племени.

Пока я обо всем этом думал, я краем глаза увидел, как Жумельяк взлетел в воздух. Оказавшись на достаточной высоте, он в его руках появилась подзорная труба, которая имела магическое происхождение.

Какое-то время он смотрел с помощью нее вперед, а затем опустился и произнес.

— Там и правда иллерийские корабли.

— Сколько? — спросил Пересмешник.

— Много. Я насчитал больше пары десятков, — ответил сын кардинала и Де’Жориньи вместе с Де’Аламиком присвистнули.

— Где ж он столько взял, да в военное время! — усмехнулся лекарь и посмотрел на Венере. — Хе-ех видимо, он сильно любит свою дочурку, — хмыкнул Пересмешник. — Хотя, не удивительно, учитывая, что только она в живых из этой семейки и осталась, — добавил он так, чтобы младшая Сервантес его точно услышала.

Девушка отвела глаза и прижалась к Франсуа, который сразу же напрягся.

Я смерил Пересмешника недовольным взглядом. Он что, забыл с кем ему предстояло возвращаться обратно? — подумал я, неодобрительно смотря на лекаря.

— Что? Разве я не прав? — недовольным голосом пробурчал он.

Я тяжело вздохнул и покачал головой. Не было смысла ему что-то объяснять. Его нелюбовь к иллерийцам была слишком огромной, чтобы он хоть что-то понял, если бы я попытался вразумить Де’Аламика.

— Люк! — знакомый голос прозвучал со стороны арены.

Я обернулся и увидел Избранника Угла, машущего мне рукой.

— Нужно обсудить прибытие кораблей с другими вождями, — сказал я друзьям. — Оставайтесь здесь. Я скоро вернусь, — добавил я и поспешил навстречу к друиду, который был крайне обеспокоен.

— Почему их так много? — спросил меня отец Принявшей разложение.

— Потому, что мне потребуется много ресурсов на восстановление Города Мертвых, — спокойно ответил я вождю болотного племени.

— Остальным это не понравится, — покачал головой отец Принявшей разложение.