— Скажи-ка, лейтенант, — вмешался Куприянов, — а мы как-то сможем проконтролировать выезд из города? Шоссе, поезда, аэропорт?

— Сейчас навряд ли. Студенческие волнения. Вы извините, я-то все понимаю, но все силы брошены на молодежь. Бунтуют. Им отменили бесплатный проезд на транспорте и лишили талонов на пятидесятипроцентную скидку в столовых. А потом, Уфу контролировать очень сложно. Уйти и по реке можно. Тут за бесценок тебя в пассажиры возьмут, а движение на реке большое.

— Хорошо, Алексей Владимирович, — кивнул полковник, — продолжайте свою работу.

Лейтенант вышел.

— Чем дальше в лес, тем больше дров, — ухмыльнулся Куприянов.

— О чем это ты? — спросил Ростовцев.

— А то, что, чем дальше мы отдаляемся от центра, тем больше бардака. Плевать им на нас. У них своих дел хватает. А когда до Омска доедем, то нас вообще к черту пошлют. Мы же не ищейки, носом след не возьмем. Нам помощь местных нужна. Будь ты семи пядей во лбу, а что ты сделаешь, если даже названий не знаешь.

— А почему в Омске? — спросил Трифонов.

— Как «почему»? — удивился Куприянов. — Нас будто на аркане к востоку тянут. Точно по стрелочке. Скоро до Сахалина доберемся.

— Не исключено. А насчет собачьего нюха ты не прав. У работника уголовного розыска чутье должно быть лучше, чем у собаки. К тому же он обязан думать, а не бегать попусту по чужим улицам. Мы имеем только одно преимущество перед противником. Он о нас не знает. А следовательно, ему нет необходимости прятаться. Эти люди привыкли жить в комфорте и ни в чем себе не отказывать.

— А может быть, знают? — спросил Ткаченко.

— Они не стали бы заказывать билеты из Самары в Уфу через администратора гостиницы. И здесь будут жить открыто, в соответствующих условиях. Но между нами существует третий, планов которого я понять не могу. Илья Сироткин. Кто из них за кем следит? И почему он наводит между нами мосты? Оплата счета в пансионате «Горный» — его работа. В этом я не сомневаюсь. Он играет в паромщика. Перевезет одних на другой берег, потом вернется за другими. Снова перевозит первых и опять возвращается. Но он все время держит между нами дистанцию в один шаг. Мы наступаем на их след в тот момент, когда они отошли вперед.

— Чего же нам расстраиваться, Алексан Ваныч, — улыбнулся Куприянов. — Сироткин про нас не забудет. Стрелочник знает свое дело.

— А мы свое. Нет, капитан. Стрелочник может ошибаться, а ты, Семен, не имеешь на это права. Ты обязан опередить всех и в нужном месте поставить капкан.

— Тогда нам, точно, надо ехать в Омск. Правда, и там мы улиц не знаем, — с иронической ухмылкой заметил Ростовцев.

 11 часов 00 минут

Они встретились на Торговом проспекте и зашли в ресторан. Мирон Шатырин был голоден после трудной дороги. Он успел заскочить в парикмахерскую, побриться, постричься и, не переодеваясь, приехал на встречу. Про цветы он никогда не забывал — элегантность, галантность его не покидали. Вику беспокоили совсем другие вещи. Сегодня она выглядела не лучшим образом и вела себя раздраженно.

Когда официант принял заказ и ретировался, Вика пошла в атаку:

— Так продолжаться больше не может. Нужно предпринимать срочные меры.

— Если можно, по порядку, дорогая.

— Он прислал всем нам письма. Заманивает нас в капкан. Куда-нибудь в тайгу. Он хочет накрыть нас всех разом и не дает действовать каждому по отдельности. С этими козлами я ничего не найду. Они — мой камень, который тащит меня на дно.

— Нет, дорогая, твой камень — золото, которое действительно утянет тебя на дно.