— Допустим. Чем занимается следственная бригада Трифонова в управлении, никто не знает. Однако в городе их нет. Так что, я думаю, есть враги пострашнее, чем твой злой гений. Но и им мы, разумеется, займемся. Однако не стоит игнорировать подобные факты. Трифонов сидит у вас на хвосте. Теперь ты сама должна понять, что нашу связь не следует рекламировать. А надежного, толкового парня я для тебя подыщу. Будь осторожна, милая. Если к общей охоте присоединятся журналисты, то твоя лебединая песнь не состоится.

Он взял ее за руки и потянул к постели.

 11 часов 10 минут

Прочитав последнюю страницу, редактор «Вечерней Уфы» снял очки и посмотрел на молодого журналиста с высоты вожака стаи.

— Любопытный материал, очень любопытный. Мне уже звонили из Питера и говорили о вас. Нуте-с, и как мы будем договариваться?

Астахов облегченно вздохнул.

— Мои коллеги будут здесь со дня на день. Я остановился в гостинице «Прибрежная». К их приезду я должен разыскать троих беглецов.

— Беглецов?

— Да. Только они об этом не знают. Переезжая из города в город, они живут открыто. В Самаре они пробыли пять дней и останавливались в одном из фешенебельных отелей. Теперь они здесь. Моя задача найти их. На интервью я, конечно, не рассчитываю, одному мне с ними не сговориться, но я должен держать беглецов в поле своего зрения и не упускать их из виду. Если они уедут, то я последую за ними. А с вами мы сможем сойтись на следующих условиях. Вы публикуете этот материал после того, как они покидают город. Мы не заинтересованы, чтобы наших свидетелей схватили комитетчики раньше, чем нам удастся с ними встретиться. Иначе гэбисты назовут сенсационный материал клеветой. В лучшем случае — «непомерной фантазией периферийных репортеров, погоней за сенсациями, плагиатом и заразительным дурным примером ставропольских и питерских крючкотворов».

— Возможно, и я вам не поверил бы, — откинулся на кресло пожилой, с бритой головой редактор. — Но я хорошо знаю доку Фирсова. Он руководит «Колоколом» много лет. Мы начинали с ним вместе в многотиражке метрополитена в Москве, будучи еще студентами. И ему я обязан верить. Вопрос в другом. Как я узнаю, что ваши беглецы покинули город?

— В этом и есть главный вопрос. Мне нужна помощь. Человек десять-двадцать репортеров, знающих людей и город как свои пять пальцев. Можно и тридцать. Чем больше, тем лучше. С такой командой я найду их за один день. Остальное — мое дело. Мне нужен адрес и машина. Желательно, мобильный телефон. Как только мои свидетели покинут город, я дам вам сигнал, и можете публиковать материал. Гонорар мне не нужен. К тому же писал не я, а Дмитрий Горохов. Я до такого уровня еще не дорос. Что скажете, Аркадий Викторович?

Редактор глянул на исписанные от руки листки бумаги, сжатые скрепкой, взял их в руки, будто взвешивая, и вновь положил на стол.

— Машину я тебе дам. Есть у меня «рафик», списанный больницей. Гниловатый, но бегает исправно. Телефон — тоже не проблема. Но где мне взять двадцать человек толковых ребят? Здесь ведь не Москва, Вадим.

— А ваш авторитет? Позвоните коллегам из других редакций. Время работает против нас. Чем больше народу, тем быстрее мы сделаем дело.

— Идея твоя мне понятна. — Подумав, он нажал на кнопку селектора и после ответа секретарши коротко бросил: — Комарова ко мне.

Комаровым оказался солидный мужчина, похожий на профессора. Наметанный глаз журналиста не обманул Астахова. Комаров являлся доцентом башкирского университета, а в редакции занимал должность ответственного секретаря.

— Вот что, Юрий Германович, нашему коллеге из Ставрополя нужна помощь. Сколько у тебя студентов на филфаке?

— На последнем курсе двадцать три.