– Ага, – пробормотал Чаз.

– Это случилось ровно неделю назад, – начал Странахэн. – Ты и твоя жена вышли на палубу около одиннадцати вечера и направились к корме. Больше наверху никого не было, потому что шел дождь. Да, совсем забыл: на тебе был темно-синий блейзер и темно-серые брюки. На миссис Перроне – кремовая юбка, белые сандалии и, кажется, золотые часы на запястье.

Цвет своей блузки Джои тоже говорила, но Странахэн забыл. Он включил фонарик: Чаз был выжат как лимон и пошатывался.

– Мне продолжать?

– Как хочешь, – проквакал Чаз.

– Итак, вы оба стояли у перил, миссис Перроне смотрела в море, и тут ты проделал довольно хитрый трюк, – продолжил Странахэн. – Ты что-то достал из кармана и бросил. Монету или ключ – оно зазвенело. Тогда ты сделал вид, что нагнулся его подобрать, – ну как, припоминаешь?

С носа каяка не раздалось ни звука.

– Но вместо этого ты схватил свою жену за ноги и вы – бросил за борт. Это произошло так быстро, что у нее не было времени дать отпор. Ты меня слушаешь? – Странахэн вновь высветил лицо Чаза: глаза у того расширились и остекленели. Такие глаза Странахэн видел в студии таксидермиста-любителя. – У тебя такой вид, словно ты подцепил какую-то заразу, – сообщил он. – Ты когда-нибудь делал прививку от смертельно опасного нильского вируса?

Чаз яростно закашлялся:

– А что, от него уже придумали вакцину?

Будь это практически кто угодно другой, Странахэн пожалел бы несчастного болвана.

– Почему ты это сделал, Чаз?

– Я этого не делал.

– По-твоему, я вру? Ой.

– Просто скажи, сколько ты хочешь, – взмолился Чаз.

– Полмиллиона баксов.

– Ты что, блин, рехнулся?

– Наличными, – уточнил шантажист. – Сотенные купюры меня устроят.

Легкий ветерок потянул с юго-востока, подталкивая маленький каяк дальше в широкий темный залив. Легкая качка, которая так умиротворяла Странахэна, похоже, на мужа Джои Перроне оказала строго противоположный эффект.

– Ну и где, по-твоему, мне взять пять сотен штук? – спросил он.

– Слушай, Чаз, у меня есть идея, – сказал Странахэн, думая про себя: «Это проще пареной репы». – Ты можешь попросить их у своего приятеля Хаммерната!

Не потребовалось фонарика, чтобы оценить реакцию доктора Чарльза Перроне. Его вывернуло, и на сиплый кашель похотливо откликнулся самец цапли, бродивший по мелководью в четверти мили от них.

Мика и Чаза не было всего двадцать минут, когда Джои надумала покинуть мотель. Она надела мешковатую хлопчатобумажную фуфайку, запихала волосы под кепку и отправилась на пристань. На парковке она заметила большой черный седан, очень похожий на тот, что она видела вчера перед домом Чаза. К машине прислонился высокий широкоплечий мужик в темном комбинезоне поверх пушистой рубашки. Подойдя ближе, Джои поняла, что это не рубашка, а плотная шерсть.

Мужчина ее заметил:

– Поди сюда, пацан.

Джои встала под фонарем в надежде, что он разглядит, насколько она безвредна.

– Ты чё, глухой? – спросил мужчина. – Я сказал, поди сюда.

– Ты охранник, да? – спросила Джои.

Он толкнул ее на землю, схватил за фуфайку, вздернул и бросил на капот седана.

– Ты не парень, – сообщил он. – Ты девка.

Джои одернула задравшуюся на груди фуфайку. Во рту ощущался слабый привкус крови.

– Только не дури, ладно? Я приехала с шантажистом.