– Но… – начала было Лисса.

– Тот факт, что Лисса так похожа на меня, только усилит впечатление от обеих ролей. – Уинифред смерила Лиссу взглядом. – Вы не такого высокого роста, как я, но я надену сандалии с тонкой подошвой, а вы туфли на каблуках. И у вас не такие пышные формы, – продолжила она, не замечая возмущения Лиссы, – но, может быть, ко дню премьеры нам удастся подкормить вас.

– Я не хочу принимать участия в вашей дурац… в вашей постановке! – пронзительно вскрикнула Лисса.

– Ну, ну, – примирительно сказала Уинифред, как будто обращаясь к упрямому ребенку. – Хотите, конечно. Вам понравится, вы получите огромное удовольствие. – И Уинифред откинулась на стуле с блаженным выражением на лице.

– Не могу поверить, как все хорошо получается. Если, конечно, не касаться викария и миссис Микомб. Они приедут сюда завтра репетировать свои роли – Тезея и Ипполиты, но я боюсь, что они совершенно не подойдут. Ему лет шестьдесят, не меньше, и жена его не намного моложе, и вдобавок плоская, как доска.

– Уинифред, – резко сказала Джейн, – викарий с женой согласились на это, чтобы сделать тебе одолжение. Сама идея участия в спектакле им обоим не по душе. Еще до того, как взяться за это дело, ты знала, что в округе немного найдется тех, кто может соответствовать твоим понятиям об актерском мастерстве.

Уинифред вздохнула и нахмурилась.

– Это правда. – Она повернулась к Саймону, опрокинув при этом стаканчик лимонада. – Именно поэтому я так стремлюсь в Лондон, милорд. О, только представьте, как замечательно играть с Эдмундом Кином или миссис Сиддонс.

Саймон почувствовал, что его терпению приходит конец. Сидящий напротив него Чарльз поднял лорнет на Уинифред.

– Моя дорогая мисс Тимбуртон, вы что, хотите сказать, что намереваетесь играть на сцене в Лондоне?

«Черт возьми», – подумал Саймон. Уинифред повернулась к Чарльзу, ее хорошенькое личико светилось энтузиазмом.

– О да, милорд, это то, чего мне больше всего хочется. Это то, для чего я рождена!

Чарльз выронил свой лорнет, но Уинифред этого не заметила, тут же переключив свое внимание на бланманже, стоявшее перед ней.

– Но леди ведь не играют на сцене, – сказал все еще пребывающий в остолбенении Чарльз.

– А эта – собирается, – мягко сказала Уинифред, не отрывая глаз от бланманже.

– Разумеется, в Лондон, чтобы стать актрисой, она не поедет, – с раздражением вмешался Саймон. – Она еще какое-то время будет носиться с этой глупой фантазией, но, уверяю вас, все это закончится ничем.

Уинифред ничего не ответила, только передернула плечами, отправляя в рот последнюю ложку сладкого крема.

Позже, оказавшись наедине с Чарльзом в своем кабинете, Саймон вернулся к этой теме.

– Не знаю, где и когда она вбила себе в голову эту чушь, но, Чарльз, я уверяю вас, что не собираюсь позволить моей подопечной выставлять себя на обозрение публики. Дело в том, – он испытующе посмотрел на друга, – дело в том, что она абсолютно лишена общества здесь, в Хэмпшире. Все, что она знает, – это кучку неотесанных деревенских парней. Она никогда не была знакома с настоящим светским человеком, таким, как вы.

Чарльз решительно протер свой лорнет уголком носового платка.

– Ох, – сказал он. – А-а.

Замечание Саймона не получило той реакции, на которую тот надеялся, однако, не смутившись этим, он продолжил:

– Да, я совершенно уверен, что, когда она появится в свете и будет представлена большему количеству людей вашего положения, ее взгляды резко переменятся.