А что, если Олимпия придет в ярость при известии о ее браке с Димитрием?

А что, если...

А, к чертям собачьим. Она терпеть не могла гадать: «Что, если так, что, если этак». Глупее занятия не придумаешь. Когда Димитрий вернется из своей деловой поездки, они объявят о свадьбе официально. Олимпия или порадуется или огорчится. Одно из двух.

– Тебе звонила Лаки, – вспомнила Сьюзан.

Джино уже час как вернулся домой.

– Почему ты мне сразу же не сказала? – сердито спросил он.

Сьюзан сделала неопределенный жест.

– Я не предполагала, что это так важно.

– Она сама так сказала?

– Что она сказала?

Он все еще сдерживался.

– Что это не важно?

– Нет.

Джино направился в свой кабинет.

– Она не в Нью-Йорке, – добавила Сьюзан ему вслед.

– А где?

– По-моему, она сказала что-то вроде того, что здесь.

– По какому она телефону?

– Не знаю.

Теперь уж он взорвался.

– Какого черта ты не спросила?

Два ярко-красных пятна выступили на фарфоровых щечках Сьюзан.

– Я не твоя секретарша, Джино.

– Тогда не бери за меня трубку.

Джино закрылся в кабинете. Лаки в городе, а он не знает, как ее найти. Что такое творится с его женой?

Вернувшись в отель, Лаки извинилась перед Костой. Он обнял ее и сказал, что все дело в том, что он волнуется за нее. Они сидели в ресторане, и она принялась рассказывать ему о своих планах.

Коста внимательно рассматривал Лаки. Как она походила на отца! О... он помнил добрые старые дни, как будто все было только вчера. Джино, полный такого же энтузиазма и с оптимизмом, горящим в глазах. Они оба люди действия. Но Лаки брала то, что ей надо, в мире, принадлежащем мужчинам. А это совсем не просто. Замужество с таким богатыми влиятельным человеком, как Димитрий Станислопулос, пойдет ей только на пользу.

В пять часов Лаки взглянула на часы и сказала:

– Давай позвоним Джино.

Официант принес им телефон, и она назвала номер. Подошла служанка.

ГЛАВА 49

Обед в ресторане «Рио» при отеле проходил шумно. Присутствовал Ленни, навеселе после немалого количества рюмок водки. Присутствовали Исаак и Ирена. Присутствовал репортер из «Роллинг стоунз» вместе с юной девушкойфотографом с многозначительным прозвищем Ротик. Присутствовал Матт в компании с привлекательной разведенной дамой тридцати с чем-то лет. И Джесс. Одна. Трезвая. И тем более злая.

Во-первых, она злилась, что Матт пришел с женщиной.

Во-вторых, она злилась на себя за то, что злилась.

– Сделай одолжение, расслабься, – шепнул ей Ленни. – Ты ведешь себя, как старая дева на свадьбе.

– Сделай одолжение, отстань, – огрызнулась Джесс.

Ротик поочередно щелкала своими многочисленными камерами. Она была хорошенькой и на вид неглупой, с мальчишеской стрижкой «ежиком», проницательными глазами и остренькими, не нуждающимися в бюстгальтере грудками под свободной майкой.

Исаак и Ленни наперебой рассказывали всякие забавные истории; Ирена восхищенно внимала.

Спутница Матта казалась совсем не к месту в своем вечернем платье и соболях.

Репортер из «Роллинг стоунз» примечал все и вся.

Матт разыгрывал роль благодушного хозяина.

Джесс попыталась развеселиться, но безуспешно. После ресторана все пошли в номер к Ленни. Исаак достал хорошей травки, что смутило Матта, и он ушел под ручку со своей дамой.